по прошлой «зоне». «Скачок» – ограбление замыслили ещё до побега Зямы. Теперь его сосед по нарам по документам значился Семён Гуляев. Он вышел вчистую через геологов. Два года кормил мошку и обивал ноги о хребты и горные кряжи Забайкалья, зарабатывая подлинные документы – «ксиву». Бежал с «курсов парикмахеров» – так между собой зэки именуют лесоповал. В партии геологов труд был не намного легче лагерного. Только здесь не было конвоя. Зато впереди ждала вольная ВОЛЮШКА. И вот она, родная, совсем рядом.
Зяма, он же Семён по документам, устроился охранником-инкассатором на завод. Отмотал срок вчистую и почти с «половья» по УДО (условно-досрочно) и рекомендацией на трудоустройство. А уж что такое охранять, Зяма знал доподлинно. Зарплатишка не ахти, но он ждал Щербатого. А уж потом.…У него уже всё было готово. Напарнику достал ТТ и глушитель к нему. Обычно в поездках инкассаторский мешок был в руках Гуляева, как наиболее внушительного по виду охранника. Так было и в день ограбления. План составили Ещё в зоне, сидя на шконках (койках» в бараке.
Он был элементарно прост: при повороте в промзону, где шумов было предостаточно, в условленном месте Мирон должен был прострелить из укрытия передние колёса и уложить водителя. Зяма же из табельного пистолета ПМ лишь ранит второго охранника и заберёт ствол. Забирать решили только мешки с крупными купюрами. Уходить надумали с Зямой вместе на угнанной Щербатым машине. В неё же забросили инкассаторские мешки. В багажнике припасли рюкзак-горбовик под деньги при перегрузке.
Только для себя Мирон решил немного иначе. Но с куда большей прибылью для НЕГО ОДНОГО. И сразу же после выстрелов по колёсам Щербатый поймал на мушку водителя. Метил в грудь справа: всё не убийство! В случае поимки не дадут вышака-расстрел. А Зяма, как основной соучастник в его планы входил… мёртвым. Именно так Мирон и поступил: едва севшему в машину, новоявленному Семёну Гуляеву всадил в бок две пули.
Зяма в недоумении успел лишь прохрипеть: «Ты что, падла, Мирон, мы ж с тобой… а ты мне.…Убьёшь, сука? Свези куда, но дай жить!.. – Но, как бы в ответ, Мирон заботливо подоткнул под подельника припасённые тряпки: «Ну и кровушки из тебя! Жаль, не в бегах! Хорошую консерву заварганил бы… Отъелся-то на воле! А кто меня учил, что скачок тогда верняк, когда свидетель один-сам!» С этими словами он свернул в глухой переулок, одел на голову Зямы мешок и выстрелил в висок: «Так-то лучше будет!» Труп уложил вдоль сидений сзади. Кроме гаражей впереди ничего не было.
Посчитал выручку в сумках. По душе сладостно прошла волна блаженства: «Вот это фарт! Ай да Щербатый! Теперь только не фаршмануться, сделав всё, как задумал!» Мелкие купюры в третьей сумке считать не стал: «Жадность фраеров губит!» – прописная истина в деле. Крупные ассигнации вытряхнул в «горбовик», аккуратно уложил. Места в рюкзаке хватило. Откинул передние спинки и перекатил подельника на сиденье за рулём. Достал из багажника припасенную пятилитровку расхожей спиртовой смеси для мытья окон. Осмотрелся: кругом никого. Этот глухой тупичок