ещё металлический открытый ящик, чтобы в него накидать чего-нибудь для костра. Пока шёл к поляне, подбирал подходящие сухие веточки и закидывал в ящик небольшие камни. Ещё попались огромные пласты коры, видимо, свалившейся с деревьев. Их тоже туда же.
Хм, трупа оленя не видно, хотя он лежал по пути. Неужто какой-то падальщик не выдержал и решил поужинать заражённой тушкой? Что ж, если так, то не завидую ему. Дрон, всё это время летающий над головой, не подал тревожного сигнала – хорошо же прячутся лесные обитатели.
Вот и поляна. Крохотный островок практически чистой земли среди бескрайнего моря деревьев.
Расчистил место в центре поляны, пострелял из гравитационного обреза, образовав круглую вмятину. Высыпал содержимое ящика, соорудив подобие шалаша. Обложил его камнями по краям.
Начал разжигать, пока огонь не занялся. Перевернул ящик и уселся на нём как на стуле. Он чуть скрипнул, принимая на себя мой вес вместе со скафандром. Робота спустил на землю и поставил рядом – пусть тоже отдохнёт.
Взглянул наверх и увидел постепенно зажигающиеся звёзды. Красиво, блин. Сразу вспомнилось, как на закате шёл домой по той самой дороге, где с одной стороны лес, сквозь который пробивались красные лучи солнца.
– Милая моя, солнышко лесное, где, в каких краях встретишься со мною…
Эх, гитару бы. Музыкант из меня был так себе, но уж эту песню я исполнял хорошо. Пришлось вместо гитары сидеть с обрезом в руках.
Так я и сидел, смотря то на огонь, то на постепенно темнеющее небо. Вот солнце и зашло.
Костёр освещал поляну и деревья, до которых было всего шагов десять.
Обычно путники что-нибудь готовят на костре, но есть мне не хотелось. Кольцо постепенно вытравливало из меня обычные человеческие потребности. Однако вкус пищи для меня был как наркотик, и долгое воздержание вгоняло в лёгкую депрессию. Так что задачу вернуться домой ради затаривания вкуснятиной я считал первостепенной. Но сначала надо подготовить дредноут. Эх…
Недалеко от меня хрустнула ветка.
Я замер, приказал дрону не двигаться и весь обратился в слух.
Хрусть-хрусть.
Похоже, мой поздний визитёр не особо скрывался, но когда он показался за стволами и вышел на другой стороне поляны, я оторопел.
Тот самый олень! То есть труп оленя!
Неловко переставляя три пары ног, дохлый зверь приблизился к костру, словно его привлекал свет или тепло… Тепло! Гриб-паразит пришёл погреться! Видать, воздух вокруг достаточно сырой, раз эта тварь не побоялась подойти к огню. Либо растение, развивающееся в теле жертвы, любило тепло.
Олень застыл как вкопанный в паре метров от костра, будто прирос к земле. Отсюда было видно, что из его боков торчали какие-то извивающиеся жгуты. Шерсть отслоилась вместе с кожей и свисала комками с нескольких мест, оголяя гниющие мышцы. Морда тоже была хороша – белые слепые зрачки, казалось, смотрели во все стороны сразу. Нос ввалился, показались кости. Челюсти плотно сомкнуты, обнажённые зубы казались длиннее из-за отсутствующих