мусору. Разорвавший округу грохот оглушил разведчика, и около двух минут он пролежал без сознания.
Раскуроченный фургон по инерции прополз еще несколько метров, а потом замер, увязая в тишине и густых клубах дорожной пыли.
Андрей вскочил резко, с глубоким вдохом едва не утонувшего пловца. Ведомый инстинктом, он выхватил пистолет из оперативной кобуры на поясе, передернул затвор и занял позицию для стрельбы с колена. Толком не очухавшись, лейтенант водил оружием из стороны в сторону, готовый открыть огонь в любом направлении.
Но врагов не было. Никто не преследовал их на второй машине, никто не выбегал из джунглей. Это не была засада – лишь старый заряд, разорвавшийся не к месту и не ко времени. Но даже окажись в поле зрения худосочные боевики с «калашниковыми», едва ли Андрей сумел бы хоть кого-то из них подстрелить.
Уши затопил оглушающий звон. Перед глазами плыло, а к горлу подкатывала тошнота. Но не это было самым страшным. Зрение Волошина буквально подверглось цветовой бомбардировке. Окружающий мир взорвался сразу всеми оттенками красного и зеленого. Посреди этой визуальной какофонии, дезориентации, спровоцированной взрывом, до сознания Андрея дотянулась единственная четкая мысль: огни вернулись.
Он вспомнил стычку с Димедролом, то ощущение затора, которое возникло после удара головой о чугунный прут. И вот сегодня плотину прорвало: вся та сила, что годами копилась в недрах психического лимба, ринулась наружу сводящим с ума красно-зеленым конфетти.
На что бы Андрей ни взглянул, повсюду видел мельтешение знакомых с детства цветовых кругов различных диаметров, и короткие сочные вспышки, и кляксы – будто кто-то окунал кисть в банку акварели, а затем разбрызгивал краску по стеклу.
Осознав наконец что никто не пытается его убить или взять в заложники, лейтенант опустил пистолет, позволив себе немного расслабиться. Пережитое тут же накатило уничтожительным прессом. Андрея стошнило – и выворачивало до тех пор, пока желудок не опустел полностью.
Волошин попытался встать в полный рост – но оказалось, что это плохая идея. Голова закружилась столь яростно, что шифровальщик даже не заметил, как вновь оказался на земле. Он предпринял еще две или три попытки, но всё безрезультатно: кажется, в этом мире перестали существовать твердые горизонтальные поверхности – всё скакало и перекатывалось.
Плюнув на бессмысленные действия, Андрей растянулся на спине и уставился в небо. При взгляде на серое непроницаемое полотно его глаза наконец обрели покой. Буйство красного и зеленого сошло на нет, ведь в зоне видимости не осталось цветных предметов – лишь абсолютная успокаивающая серость.
Раскинув руки крестом, Андрей лежал в семи метрах от раскуроченного фургона, таращился вверх и внимательно прислушивался к ощущениям. Что-то ведь происходило – там, внутри его головы. Некие механизмы, застопорившиеся десять лет назад, сегодня опять пришли в движение. Волошин подумал, что, если доберется до базы, этот