мальчуганом словно по широкому циферблату часов. Образовавшееся числовое колесо стало медленно вращаться по часовой стрелке, а юное сердце Андрея переполнилось ликованием. Паренек вдруг ясно и четко осознал: некие силы действительно пытаются контактировать с ним во сне и он еще на один шаг приблизился к разгадке их шифра.
Но кто таким образом выходил с ним на связь?
Бестелесные духи? Его более зрелый двойник из параллельного мира? Инопланетяне?! Учитывая, что каждый раз огни словно прорывались из вселенского далека, Андрей больше склонялся к версии о пришельцах. Да и сама теория контакта с внеземными цивилизациями казалась мальчишке более привлекательной, чем другие.
А еще на интуитивном уровне Андрей понимал: сферы требуют упорядочить их зашифрованные послания. И он сделал это. Структурировал код, разложив символы по окружности. Это была маленькая победа. Он только что вышел на следующий уровень телепатической связи (хоть бы это были пришельцы!). Вот бы кто-нибудь еще сумел оценить такое достижение по достоинству…
Отец братьев Волошиных был кадровым офицером, полковником, и имел свой, практичный взгляд на будущее сыновей. Точнее, на будущее Петра. Он ждал, что старший сын пойдет по его стопам, выстроит блестящую военную карьеру, дослужится до генеральских лампасов. А это обязательно должно было случиться, ведь «у него есть хватка». От Андрея же полковник Волошин не ждал ничего.
Порой мальчику казалось, что особых подвигов от него не ожидал вообще никто. За исключением, может быть, деда по матери – человека сурового, закрытого, но по-своему искреннего. В чем таилась причина подобного отношения, Андрей не понимал, но отсутствие интереса к себе со стороны как взрослых, так и сверстников переносил довольно хладнокровно. Лишь непонятное равнодушие отца ранило его по-настоящему больно.
Так случилось и в тот вечер, когда Андрей в очередной раз подслушал одну из нечастых бесед родителей и узнал, что наутро полковник Волошин собирается забрать лишь Петра. Подобного прежде не бывало: отец всегда забирал обоих пацанов сразу. Но завтра он планировал свозить Петра в Серпейский военный институт, в стенах которого старшему сыну полагалось учиться после школы, – и серьезно поговорить о будущем парня. О том, что к их разговору должен присоединиться Андрей, речи не шло.
Это оказалось самым подлым, самым ощутимым ударом, который когда-либо получал младший Волошин. Тем же вечером, рыдая в ду́ше, он пожелал – абсолютно искренне, от всей души и изо всех сил – чтоб отец с братом уехали и никогда больше не возвращались. Формулируя запрос, Андрей почувствовал, как от него словно отделилась частичка. Обида и ярость переплелись в единый клубок и выплеснулись из тела подростка сильным, ясно сформулированным желанием. Он жаждал больше никогда не видеть отца и брата. Так оно и случилось.
Наутро отец и впрямь забрал лишь Петра. Андрей не вышел поздороваться, прикинувшись спящим, но из окна наблюдал, как отъезжает машина