Кругом холод… и тьма…
– Я здесь, дружище! Я рядом! Вот, возьми мою руку!
– Я не чувствую ног…
– Пожалуйста, только не умирай! Я тебя спасу! Обещаю, я обязательно вытащу нас отсюда!
– Боюсь, уже слишком поздно… брат… – лежа на земле, Дастин комично корчился и закатывал глаза, симулируя предсмертную агонию. – Роб… скажи моей матери… скажи…
– Скажу.
Ребенок издал «последний» вздох и затих.
– Нет! Я не позволю тебе умереть! Ты будешь жить! Внимание! Активирую «Воскрешение»! И десять… девять… восемь… семь…
– Роб, нельзя! У нас нет на это времени! – прокричала девочка сбоку. – Надо уходить! Иначе он выпьет наши мозги!
– Маньяк! Маньяк!
– Да что вы, черт подери, такое несете?! – продолжал недоумевать генерал.
В отличие от землян, дети Зунгуфа росли в чудовищных спартанских условиях. И чуть ли не с грудным молоком матери впитывали в себя такие понятия, как дисциплина, покорность и бесконечная борьба за выживание, где холод и голод были верными спутниками каждого игва. Как и поджидающая на каждом углу смертельная опасность. А потому подобное поведение было для Гундахара нонсенсом. Чем-то невообразимым и запредельно тупым. Ведь даже маленькие звери, завидев хищника, стараются быстрее убежать или хотя бы спрятаться. В то время как эти бесноватые «личинки»…
– Эй ты, умертвие! Только тронь моих друзей, и я уничтожу тебя как жалкого вампира! – Роб встал в полный рост и вытащил из-за пазухи палку. – Видал? У меня для тебя припасено секретное оружие! Осиновый кол и чесночная граната! Ты у меня не спрячешься! Понял?
– Надо же. Огурцы восстали, дабы отодрать садовника, – усмехнулся Эстир, добривая остатки щетины. – Неожиданная импровизация.
– Чего? – не понял я.
– Греческая поговорка.
– Серьезно? Есть такая?
– Угу. Правда, у неё значение немного другое. Но мне нравится сама формулировка.
– Хм. Мне тоже. Надо бы запомнить.
– Обращайтесь, господин Эо.
Тем временем, оставшиеся дети скооперировались вокруг отважного мальчика и перешли в контрнаступление.
– Давай! – Роб шагнул в сторону генерала, размахивая палкой. – Подходи! Сейчас я сам тебе кишки наружу выпущу! А затем воткну осиновый кол прямо в сердце! Ты больше никогда не сможешь высасывать чужие мозги, маньяк!
– Уму непостижимо… И как вы выжили? – задумчиво прогудел Гундахар. – Раньше я думал, что это мне везет на всесторонне недоразвитых имбецилов… А оказывается, что это отличительная особенность всей вашей расы. Что ж, ладно. Раз не хотите по-хорошему, будет по-плохому…
Генерал развернулся и двинулся в нашу сторону.
– Так. Мне это не нравится, – напрягся Эстир.
– Как и мне.
Тридцать метров. Двадцать. Десять.
– Это что? – не сбавляя ход, игв ткнул ладонью в мертвого ассасина.
– Не понял? Ты о чем?
– Чей труп, спрашиваю?
– А-а-а, это, – улыбнулся шаман. – Это очередной