а любые ограничения – смерть для разума. Гегель первым попытался примирить религию и философию. Но не учел инерции научного знания – стрела, выпущенная в космическом пространстве, движется бесконечно.
Женщина-богомол буквально млела от счастья, внимая «своему Сержа».
– В трудах Маркса концепция саморазвития абсолютного духа оформилась в диалектический материализм, отчего философия перестала быть сама собой – царством мысли и религией разума. Необходим новый синтез религии и науки: нужно закончить все эти споры о первородстве и, на основании законов диалектики, выйти на новый этап развития, где религия будет идти рука об руку с философией.
– Вот тебе бабушка и Юрьев день! – расхохотался толстяк. – Каков, а?!
– Позвольте, – возмутился очкарик, – но даже с точки зрения Гегеля, религия – это низшая ступень развития.
– Я говорю о такой форме религии, которая рождается на высотах научного знания.
– Кому же прикажете кланяться, отче? – с издевкой выкрикнул толстый.
– Кланяться не нужно, – снисходительно улыбнулся диссертант, – только служить.
– Это как, «паки и паки» что ли? – продолжал куражиться толстый.
Медленно, словно брошенная супруга, женщина-богомол прошептала:
– Я вас не понимаю, Серж! Что вы такое…
– Я говорю о служении науке, Регина Карловна, не более. Вот вы, например, преподаете историю философии уже 30 лет. Разве это не служение?
– Ах, вот вы о чем! Ну конечно!
– А Фома Лукич? Когда он защищал докторскую диссертацию меня ещё и в помине не было.
Председатель расплылся в широкой улыбке и закивал седой головой.
– Ипполит Марленович так изучил философию Гегеля, что ему впору создавать свою собственную. Но он довольствуется скромной должностью декана факультета. А это уже самопожертвование в чистом виде. Да и разве все вы не служите науке – этой великой силе, преображающей наш темный мир?
Регина Карловна всхлипнула и полезла в пакет за носовым платком.
– Ну это уже слишком, – проворчал толстый.
– Это, знаете ли, не ответ: любая религия предполагает некий идеальный объект, – продолжал наступать очкарик, не обращая внимания на лестный отзыв. – У Гегеля, например, это абсолютный дух. Кого или что вы видите на пьедестале вашей религии? Кто ваш бог?
Последние три слова очкарик произнес особенно четко, с расстановкой, как на допросе. На мгновенье в аудитории образовалась напряженная тишина, которую нарушало только жужжание проектора и сиплое дыхание толстяка.
– Абсолютный Человек! – торжественно произнес диссертант. – Человек, обладающий всей совокупностью знаний об этом мире. И, самое главное, ощущающий, а, следовательно, осуществляющий принцип единства всего сущего.
– Извините, но… такого человека не существует, – развел руками очкарик.
– А как же заповеди? – вдруг раздался в аудитории звонкий мелодичный голос. Только сейчас присутствующие заметили тонкого белокурого юношу в бежевом плаще, сидевшего на стуле у