смех и цоканье каблучков уже затихли вдали, когда оттуда же грянуло женское ржание. Там был и детский колокольчик, и тенор, и бас, и легкое сопрано.
Босс тоже улыбнулся, поэтому внешне сразу поглупел. Улыбка сделала его человечным, звериная сущность скрылась и получился симпатичный мультяшный персонаж.
– Что это было, Ольга Викторовна? – радостно спросил он.
– Я соскучилась. – без улыбки спокойно заметила Ольга Викторовна, утерла губы и уткнулась в сводку.
– А почему именно сегодня? – справедливо заметил Никита Павлович.
– Вчера он развязался, но я об этом не сразу узнала. Поэтому сегодня.
– Дмитрий Алексеич, вы… я не понял… Опять будете сеять смуту в порядочных сотрудницах руководящего звена?
– Я временно решил ослабить петлю на…
– А теперь затяни на том же месте! Сегодня вечером на вокзал! Приедешь, заселишься и можешь ослабить!
– Олег Константиныч, вы меня вынуждаете застрелиться, а не заселиться. Какая вам будет польза от сотрудника, который утром уже устал? Дайте сегодня выходной, и вечером я спокойно поеду.
– Я в твоем возрасте утром был свеж и силен! Никаких выходных. В поезде выспишься.
Сергеи Иваныч взял очки, надел и медленно начал нудным голосом:
– Дмитрий Алексеич, я тут грешным делом подумал…
Дима его нагло перебил:
– Головой надо думать, а не грешным делом! Иваныч, видишь, к чему это меня привело?
– Господи, хватит уже! Совсем распустились! Начинаем планерку. Ника-а-а-а, иди сюда!!! И вытри, наконец, лицо, ты на клоуна похож!
Ника медленно вплыла. Увидев хищное лицо босса, ее глаза тут же засверкали испуганным блеском.
– Что я натворила?
– Ты с приказом ознакомилась?
– Что-то не так? Я сделала «копировать–вставить», как вы мне прислали. От себя ничего не добавляла.
– Фамилию свою видела?
– Где?
– Ты едешь с Ракитиным, можешь взять сегодня выходной, отдохнуть и спокойно собрать вещи.
– Сраки…тиным? – Ника судорожно набрала в легкие воздух. – Куда это я еду?
– Иди, ознакомься с приказом.
Из глаз Вероники капнули две слезы и оставили на щеках мокрые дорожки.
Ракитин схватил сводку, скомкал из нее бумажный шарик и бросил в босса. Тот резво выбросил вперед руку и поймал.
– Олег Константиныч, вы … монстр. Она плачет, вы что, не видите???
– А я от радости! Будет что вспомнить!
Ника гордо удалилась.
– Антонина Сергеевна тоже с вами, не бесись. Всё! Молчать! И слушать меня.
Далее была не планерка, и не совещание, а монолог продолжительностью ровно в оставшиеся двадцать пять минут. Скотиныч с умным видом произносил цифры, сообщал о сезонном падении прибыли, что мы будем делать, к чему надо стремиться, рисовал графики, смотрел в окно отрешенно, но простым человеческим языком объявлять, что «премий за этот месяц не будет» он не стал.
Когда Дмитрий вышел из кабинета, проходя мимо плачущей Вероники, грустно пообещал:
– Я