скинул с их лиц одеяло, оба жадно глотнули свежего ночного воздуха, гуляющего сквозняком от открытого окна к двери и обратно.
Зелёноволосый плавным, едва уловимым движением убрал намокшие пряди волос со лба невесты. От такого неожиданного прикосновения сердце Бумажки сделало непривычный одноразовый гулкий стук о рёбра, словно слабым разрядом тока прошибло грудину. Обычно о таком говорят: сердечко ёкнуло, но таких слов в голове трудяжки в данный момент не наблюдалось.
– Спи… – успокаивающе прошептал мужчина.
Фёкла за весь день так устала, будто вагоны разгружала. Поэтому у неё не осталось сил, чтобы отстоять своё право спать отдельно от извращенца. Дыхание выровнялось, стало мерным, медитативным, быстро укачало на своих волнах девушку и погрузило её в сон без снов.
День, когда героиня стала лицедеем[2]
Светлая комната: белый потолок, белые стены, белое напольное покрытие, белые жалюзи, белые прикроватные тумбочки и огромная кровать, покрытая постельным бельём с леопардовым принтом. Пожалуй, от такой безвкусицы любой мало-мальски толковый дизайнер выколол бы себе глаза. Но наша парочка дизайнерами не являлась, им было вполне комфортно спать в обнимку, раскинувшись на пятнистой шёлковой ткани.
Будильник надрывным пением петуха, эхом отражаясь от стен полупустой комнаты, известил всё живое в радиусе десяти метров, что пора вставать. С кряхтением, недовольным сопением и прочими звуками плохо выспавшихся людей, неформал и трудяжка открыли сонные, слипшиеся глаза.
– Дайте мне просто сдохнуть, – хриплым со сна голосом сказал куда-то в пустоту Денис.
В спальню вошёл Евдоким, произнося неохотно, лениво:
– Ты говоришь это каждое утро. Совсем не оригинально. – Сказал, казалось бы, не своему брату, а туда же в пустоту. Гендиректор подошёл к прикроватной тумбочке и выключил противную трель будильника. Выполнив свою миссию, черноглазый мужчина покинул комнату.
– М-м-м… который час? – подала голос Фёкла.
– Шесть утра, малыш.
– Зачем? – плаксиво спросила она.
Обнимая подушку, жених произнёс с закрытыми глазами:
– Скоро мой стилист прикатит, надо вставать. Ты же сама хотела, чтобы тебя никто не узнал. – Ответил полусонный Денис.
Спустя двадцать минут они проснулись от крика Марго:
– Это что за разврат?!
Фёкла открыла глаза. В тридцати миллиметрах от её лица сонно щурился креативщик. Трудяжка нахмурилась.
Холодная подошла к кровати, грозно посмотрела на зелёноволосое чудо. Спокойным тоном произнесла:
– Так, мои раскрепощённые, пора распутываться.
Трудяжка попыталась встать, но не смогла сдвинуться с места, что-то мешало оторвать тело от кровати.
– Что произошло? Где моё тело?
Ответил ей Денис:
– Твоя рука под моей шеей.
– Так вот почему я её не чувствую.
– Малыш, твои ноги оплели мою ногу.
– Я отдам твою ногу,