я б согласилась на него, если б речь не шла о счастье нашей Марыси. Представь как жила я, если б согласилась на свадьбу с Ханом Тугоем? Кочевала по Степи.
– Я не могу нарушить обещание, – подойдя к жене, молвил Владислав, – к тому же, у тебя была возможность сделать выбор, а вот у Марыси выбора нет.
– Но…, – пытаясь возразить, сказала Агния, но князь не дал ей продолжить.
– Все решено. Свадьба через три дня.
Пани Агния поняла, что переубедить своего мужа – невозможно.
Она вышла из комнаты и пошла по узким каменным коридорам. Пани Агния подошла к дубовой двери, ведущей в комнату ее дочери, и остановилась, не решаясь зайти. Постояв несколько минут, княгиня набралась решимости и постучала.
Дочь, увидев мать, с надеждой кинулась к ней, взяв за руку и потянув ее на середину огромного персидского ковра, лежащего на холодном каменном полу.
– Ну, что? Поговорила с отцом, – не давая вымолвить ни слова своей матушке, тараторила Марыся.
– Марысенька, – поглаживая дочь, княгиня пыталась подобрать слова, чтоб не сделать больно Марысе, – послушай меня.
Девушка, услышав нотки тревоги в голосе матери, поняла, что разговор с отцом не увенчался успехом.
– Что сказал отец? – Без предисловий спросила Марыся.
– Он все прекрасно понимает, – все ещё пытаясь смягчить дочь, молвила княгиня, – пан Артур не красавец, но может у него огромное сердце. Ты ему очень понравилась, да к тому же, – сделав паузу, пани выдавила из себя главное, – этот брак нужен из политических соображений. Ты только подумай, если не будет союза между нашими княжествами, то нас уничтожит любой враг. Именно этого, нашего разлада, добиваются князь Сигизмунд и Хан Тугой. Ты ведь не желаешь плохого нашему народу? Брак – это вынужденная мера для нашего спокойствия.
– Мама! – Не ожидавшая все это услышать, Марыся отошла от матери и смотрела прямо в глаза, – как ты можешь такое говорить? Я ведь человек, а не идол. У меня есть душа, чувства, а вы все об этом забыли! Ты только представь, что вся моя жизнь будет перечеркнута этой свадьбой. Я не люблю его!
Она закрыла лицо руками, будто хотела спрятаться, скрыться от всех, но через секунду, посмотрела на мать взглядом полным муки и страдания.
– Я прекрасно знаю о долге и чести, – заговорила Марыся, и ее голос звучал глухо, плохо скрывая боль, которая разрывала сердце и безысходность, – но, пойми меня, мама, я не в силах отказаться от Ладомира, это как сердце вырвать из груди, отказаться от жизни.
– Марыся…, – нежно взяв за руку дочь, прошептала пани.
– Нет, мама, – выдернув свою руку и не дав продолжить говорить матушке, Марыся в отчаянии продолжила свою речь, – ты не понимаешь, как это жить с не любимым, каждый день видеть его лицо, улыбаться ему. А самое страшное, ложиться с ним в постель и терпеть его поцелуи и ласки! Ты любишь отца, а он тебя. Вы всю жизнь прожили счастливо, радуясь каждому дню. А своей дочери