УАЗа, прижавшись к грязному стеклу лицом.
– Ну и зачем? – спросил майор Дмитриев.
– Что «зачем»? – не поняла Анна.
– Зачем вы сказали бабке, что её дочь возможно не посадят? Это ж неправда. Восьмёрку она точно себе подцепила.
– Не точно, – парировала Анна. – Ещё не было экспертизы.
– Это всё слова. Она прикончила мужа и должна сидеть.
– Он её систематически бил. Она просто защищалась. Мы, Александр Борисович, это уже обсуждали.
– Да вы тупо оправдываете убийство, Анна Валерьевна, – сквозь зубы прошипел майор. – Чё, мало случаев было, когда жена мужа убила, а потом начинала ныть, что он её избивал? Если так херово ей жилось, то могла бы вещички собрать и свалить.
– А вы, я смотрю, большой знаток семейных отношений? Или, наверное, защитили кандидатскую по абъюзивному поведению?
– Вот только не надо всеми этими модными словечками прикрывать вашу бабскую солидарность, – скривился майор.
– Знаете, о чём я сожалею? – Анна взглядом смерила оперативника с головы до ног.
– Ну? – не хотя спросил Дмитриев.
– О том, что нам ещё придётся сталкивать по работе. Это, действительно, печально.
Снег залеплял глаза, но Скочилова всё равно увидела, как перекосилось лицо майора. Ледяной ветер пробирался под форменную куртку, но даже он не был таким холодным, как взгляд Дмитриева. Не собираясь разговаривать дальше, Анна подошла к водителю УАЗа и сказала, чтобы он ехал за ней.
Потом Галю осматривали врачи, делали анализы, собирали анамнез. Затем с подозреваемой работал психиатр. Рутина, за которой стоят человеческие жизни.
Галину, находящуюся в странном опустошённом состоянии, поместили в камеру предварительного содержания. А Скочилова сидела в своём кабинете и усердно заполняла бумаги. Иногда Анна отрывалась от экрана компьютера и смотрела в окно. Там разыгралась настоящая непогода. Часы показывали, что официальный рабочий день закончился полтора часа назад. И ей следовало уже быть дома. Проверять уроки у Леры, греть вчерашний суп и спрашивать мужа о его работе.
Анна вздохнула и ещё быстрее застучала по клавиатуре. Может быть, она успеет хотя бы пожелать дочке спокойных снов.
Глава 3
– А Катя могла уйти с незнакомым человеком? – спросила Анна.
– Нет, нет. Я ей столько раз говорила, что нельзя этого делать. Она не могла ни с кем уйти сама! – Вика была на грани истерики.
Наступило утро следующего дня, а женщина ещё даже не ложилась. Никак не могла заставить себя ни отдохнуть, ни что-нибудь съесть. Она ставила чайник на плиту, включала конфорку, дожидалась, пока вода начнёт кипеть, и выключала. От одной мысли о еде, Вику тошнило.
Её дочь не ночевала дома! Катя была где-то за пределами квартиры, вне их маленького уютного мира, который оказался способен рухнуть в один момент. Семён пришёл домой в четыре утра. Его сопровождал высокий широкоплечий мужчина, представившийся Павлом.
– Вам