ему, не памятнику, конечно, а памяти этого незаурядного человека и полководца.
Обошёл я всё по кругу, на всё полюбовался и даже, про себя конечно, судьбу поблагодарил за такую возможность – побывать там, куда простым смертным вход запрещён. Но заказчика всё нет и нет. Я уж снова нервничать начал, на часы посмотрел – чуть за голову не схватился, почти полчаса потерял! Нет, сам-то я, разумеется, с пользой их для себя провёл, но для дела-то потерял. Поэтому начал подполковнику на часы свои показывать, он понял, трубку телефонную в руку взял, сказал в неё что-то и опять положил. Рукой только мне махнул, мол, ещё чуть-чуть подождать придётся, самую малость.
Пришлось смириться. Два билета СВ до Владивостока – это же не шутка, 175 рублей они стоят, без малого две сотни. У подполковника явно таких денег в кармане быть не может. Придётся ещё подождать.
Наконец свершилось. Вначале подполковник на ноги вскочил и вытянулся по стойке смирно. Я посмотрел туда же, куда и он уставился, а там по лестнице сбегает пожилой мужчина в летней форме, то есть в брюках и рубашке с коротким рукавом. Поскольку бежал он сверху, мне в глаза прежде всего красные широкие генеральские лампасы бросились, а уж затем я и всего его рассмотрел. Усталое лицо, много морщин, явно нелёгкую жизнь он прожил, но бодрый и внешне здоровый. На погонах три большие звезды виднеются, значит, генерал-полковник. В нарушение устава верхняя пуговица на рубашке расстёгнута, галстук сбился в сторону.
– Извините меня, – обратился он ко мне, а мне сразу же неудобно стало, я ж мальчишка по сравнению с ним, – проводил заседание, не мог отвлечься. Понимаете, племянница прилетела в гости. Она во Владивостоке живёт, первый раз в Москву выбралась, а мечтала всю страну посмотреть. Пусть и из окна вагонного, но всё же. Вот я ей и заказал билет на поезд. Вагон СВ должен быть. Чтобы никто не докучал, я купе полностью оплатил да попросил, чтобы поближе к проводнику оно было, мало ли что, она молодая ещё очень. Дорога длинная, всякое может случиться. – Всё это он, казалось, на одном дыхании проговорил, затем руку протянул, и я ему билеты отдал.
Он очки из нагрудного кармашка достал, на билеты один только взгляд бросил и сразу же заулыбался:
– Молодцы, всё как я просил. Сколько я вам должен?
– Сто семьдесят пять, товарищ генерал-полковник, – чётко ответил я и ему ведомость с шариковой ручкой протянул, чтобы он расписаться мог.
Он оглянулся – далековато мы с ним отошли от конторки, – улыбнулся, коленку согнул, ведомость на неё положил, расписался и мне вернул. Затем в карман руку сунул и две сотенные бумажки протягивает. Я за сдачей полез, а он руками замахал:
– Не беспокойтесь, пожалуйста, это вам за долготерпение, – повернулся и к лестнице направился.
Я из здания вышел, спустился по ступенькам на тротуар и вновь ощутил на себе взгляд Михаила Васильевича Фрунзе. Прямо напротив входа его бюст на высокой квадратной колонне