На глубину залегания, на плотность окружающего песка… Рутина, быстрая только на первый взгляд. Прибор достаточно было закрепить на антенне, дальше всё шло автоматически, но очень-очень неторопливо! Причем, чем глубже был датчик, тем медленнее.
Веня не успел ещё подключить тестер, как внизу дрогнуло, и широкий пласт песка с шипением поехал вниз, к основанию дюны. Потряхивает, да… Раскинув руки и ноги, Веня распластался на песчаной волне. Главное, держаться сверху. Засыплет – не выберешься. Дождавшись, когда песок успокоится, Вениамин встал и с досадой посмотрел на оставшийся далеко вверху хлыст антенны. Опять на верхотуру, да с этим ящиком на спине!
– База, база, – защёлкал кнопками коммуникатора в поисках волны. Наушники откликнулись шипением и свистом. Марсотрясение – всегда перебои в связи. Повышенная ионизация атмосферы, статика от сухости и холода – ареодезики сказали бы больше. Радиомолчание. Долгое: часы, а иногда и сутки после толчка. Вот ведь угораздило!
Не беда. Десять километров от базы – пустяк, прямая видимость почти. С верхушки соседней дюны можно заметить солнечный блик на куполе.
Электрокар, опрокинутый набок, присыпанный кирпично-ржавой пылью, лежал шагах в пятидесяти, в сторону солнца. Поглядывая на затёртую монету звезды сквозь светофильтр шлема, Вениамин добрёл до машины и опустился на колени – откапывать.
Низкий гул пронёсся над пустыней, и вместе с ним всё вокруг расплылось и размазалось. Руки, барханы, ребристое колесо электрокара потеряли на секунду резкость очертаний. От низкочастотного звука заныли зубы и потемнело в глазах. Потом Марс ударил Вениамина снизу, ударил так, что лязгнула челюсть. Поверхность под ногами заходила ходуном, колесо кара нырнуло куда-то вперёд, и Решетов ухнул за ним, за потёртой, в царапинах, грузовой платформой, а потом что-то стукнуло его сзади.
Очнулся Вениамин от жары и тишины. Звук работающего регенератора, который уши привычно не слышали, исчез, и это беззвучие неприятно ударило по нервам. Регенератор – это чистый воздух, это вода, это теплообмен и вентиляция скафандра. Без регенератора он проживёт ровно столько, на сколько хватит кислорода в баллонах, если раньше не погибнет от перегрева. Вениамин глубоко вздохнул – и почувствовал запах. Резкий и душновато-приторный. Так же пахло на станции, когда засбоил станционный генератор, и рабочее вещество вторичника стало разлагаться без притока энергии.
В тот раз на ремонт понадобилось три дня. Феликс срезал нормы потребления воды и, как он выразился, «закрутил гайки». При чём тут были гайки, Веня не понял, но хорошего в ситуации оказалось мало, а запашок запомнился навсегда, как признак неудобства и аврала. С водой экспедиции вообще не очень повезло. При выгрузке одна из цистерн треснула, это заметили не сразу, и марсианское давление очень быстро съело четверть всех запасов. Ареологи искали, бурили пробные скважины, но ископаемых запасов