библиотека была не городской, а школьной. Авила отдала мне свой пропуск, и пока она была на уроках, я штудировала исторические хроники. Начала с древней истории. Египет был Египтом, таким же, как и наш. Все были на месте – и фараоны, и пирамиды, и династия Птолемеев. Далее шли Македония и Древняя Греция. Я быстро пролистала летописи, догадываясь, что с ним тоже все в порядке, если Клавдий знал «Одиссею» Гомера. Подобралась к Риму. С ним я стала работать более внимательно и потратила на копание в этих дебрях целую неделю.
Отсчет в этом мире шел со дня основания Рима. Как я помнила из истории – это был 753 год до нашей эры. Римская республика присутствовала. Борьба патрициев с плебеями, создание Сената, а затем и Республики. Трудно было разбираться в тонкостях чуждых терминологий, особенно без компьютера и интернета. Европейской историей я не слишком увлекалась, но историей Древнего Рима интересовалась, особенно после того, как пошла на факультатив по латинскому языку. Гая Юлия Цезаря точно так же убили, как и в моем мире. Клеопатра и Марк Антоний окончили жизнь вместе, а Октавиан Август основал Римскую империю, которая, оказывается, существует до настоящего времени.
С ума сойти!
Я закопалась в книги по самые уши. Хорошо, что они еще были написаны более-менее понятным языком, адаптированным для школьников. Неизвестно сколько бы я провела времени за настоящими древними летописями, если бы удалось попасть в центральную городскую библиотеку. Авила приводила меня сюда утром и забирала вечером, после занятий. Школа находилась недалеко от их дома, мы даже не пользовались общественным транспортом, лишь летающими платформами, типа самокатов. Здесь они назывались скисы.
Авила объяснила мне принцип работы, хоть сама в нем не особо разбиралась, сказала, что в школе его изучают лишь вскользь. Все в этом мире работало на магнитных потоках, взаимодействующих с гравитацией Земли. Триста лет назад некий ученый Октавиан Регулус открыл грави-короткие волны, которые при усилении кольцевым переменным магнитом определенным образом могли заряжаться и взаимодействовать с предметами – притягивать или отталкивать их. Это было началом производства электы.
– Неужели у вас никто не живет выше двухсот метров? – поинтересовалась я, когда мы шли из школы, – это опасно? Неужели и птицы гибнут при столкновении с электой?
– Не опасно, – ответила Авила, – просто неприятно. Если тебе нравится щекотка, можешь залезть на шкаф и потрогать шары. Кстати, некоторые любители адреналина взбираются высоко в горы. Говорят, что по телу, словно жесткой щетиной прохаживают. Мы все, когда были маленькими, хоть раз, но погружали руку в электу. Мне не понравилось.
«Значит, здесь электричество не опасно. Слишком разряженное, чтобы убить», – подумала я. После объяснений Авилы я кое-как соединила в голове отдельные элементы местного технического прогресса – аналога интернета, электричества и телевизионного вещания. Мой принцип изначально был неверным. Я видела заводы, выпускающие в воздух облачка, но оказывается эти облачка не заряженные частицы электронов и протонов.