северного сияния. Почему я этого не замечала в Москве? Неужели там ни разу не было дождя? Куда я смотрела?
Конечно, были и казусы. Попасть в университет у меня не получилось. На его месте в Краснодаре стоял здоровенный жилой дом. Лишь краем я прошлась по читальному залу и позаглядывала в учебники, которые могла видеть с лестничных площадок. В квартиры решили пока не заходить, Горцев сказал, что выбьет разрешение, если найдем что-нибудь важное. Буквы оказались знакомыми. Даже очень. Два года подряд, на третьем и четвертом курсе, я ходила на факультатив по латинскому языку. Не то, что бы я хотела читать Спинозу и Плутарха в оригинале, но не пожалела о потраченном времени. Латинский язык – предтеча всему. Основание, базис для чуть ли не всех языков мира.
Другой альтернативой были – факультативы по археологии, программированию, музыкальный. Были еще спортивные кружки, но спорт я ненавидела еще больше, чем пианино.
«Вот и пригодился мой латинский», – подумала мрачно я, размышляя сообщить о своем знании Горцеву или придержать? А если узнает? Думаю, в моем личном деле не осталось белых пятен. Решила сказать. И так отношения между нами были напряженными, незачем портить их там, где нет смысла.
– Отлично, – потер он руки, – переводи.
Получилось не очень. Я спотыкалась на каждом предложении, понимая лишь общий смысл. Похоже книга была научной тематики. Буквы были похожие, но многие слова, скорее всего технические термины, вводили в ступор. Я записала несколько бессмысленных абзацев, пока была открыта книга, затем парень ее закрыл и мне пришлось оставить эту затею.
Язык же в правой части был не знаком совершенно. На юге деревень было больше, они кучковались вокруг огромного собора, более похожего на монастырь, так как мужчины, которых я заметила, носили длинные светлые рясы. Письменность напоминала узор – странную вязь с черточками и закорючками. Я переписала несколько слов, вырезанных над входом в один из домов. Горцев сказал, что отдаст в Москве языковедам.
Мы, наконец, засобирались домой. Нужно было рассортировать записи, перевести, то, что я записала, да и Горцеву дали отмашку, что по его координатам закончили рыть котлован. Это значит, мы увидим вход в тоннель. Он чуть ли не приплясывал от радости. Сведений мы собрали столько, что начальство будет довольно. Горцев повеселел и даже соизволил объяснить, что наша поездка была обзорной, более предметно мы будем работать после того, как обследуем хотя бы европейскую часть континента.
Я устала, словно месяц пахала в поле. Николай Ильич все время что-то черкал в блокноте, вырисовывая схемы, Лена сидела в наушниках, стенографируя с диктофона мои записи.
– Заметила, что архитектура очень схожа с греческой или римской? – профессор сел в самолете рядом со мной. Я кивнула, – все эти своды, пилястры, арки, что ты описывала. Латинский язык, юлианский календарь… Ты написала… – он ткнул пальцем в блокнот, – это не арабские цифры. Римляне использовали заглавные буквы для обозначения миллионов