сь с ног догонять молодого человека в дорогом меховом пальто. Это был высокий, худощавый блондин с жутко деловым, напыщенным видом. Шел он так быстро и без оглядки, что Кире, низкорослой и не самой спортивной девочке-подростку в старом драпаном пальто не по размеру, неудобной, узкой школьной юбке, стоптанных сапогах приходилось туго. Но поговорить с ним было для ответственной Фиалковой делом повышенной важности. Ей пришлось полдня провести возле Гордумы, где работал помощником депутата этот типичный представитель золотой молодежи. Но шестое чувство не подвело Киру: Мальгин направился в школу-интернат неподалеку.
Бросить затею Фиалковой не позволяли так и мелькающие перед глазами образами из ее утреннего кошмара: Мальгин, которого она едва узнала, в темной комнате, освещенной факелами, стоит по центру, вокруг какие-то символы, люди в длинных мантиях. Затем увидела, как он падает наземь и корчится в агонии. Сменялись декорации, и Кира наблюдала, как погибают ребята ее возраста из того же интерната. Трое или четверо. Нечто бестелесное витало в воздухе над каждым из них.
Кира не имела понятия о точном времени, когда Мальгин окажется поблизости с интернатом. Да и вообще, привыкшая рассуждать логически и прибегать исключительно к разуму, а не следовать эмоциям, Кира никак не поверила своим снам. Но что-то подтолкнуло ее все же рискнуть и проверить: пока события сбывались. Как убедить его не ходить, отказаться от планов – абсолютно не представляла. Но, скорее всего, в чем Фиалковой было трудно самой себе признаться – ей просто хотелось взглянуть на Мальгина, о котором она столько слышала в женской части общежития. Первая ученица, из тех, кого дразнят зубрилами и выскочками, примерная в дисциплине и весьма неугомонная в учебе. В Кире, однако, всегда был жив дух авантюризма, не без активного участия двух близких друзей с ее первой начальной школы.
В общем, Фиалкова с сильнейшим волнением, задыхаясь от беготни, с большим изумлением торопливо семенила за удаляющимся молодым человеком, которому вдруг вздумалось посещать интернат.
– Мальгин! – утомилась Кира и закричала.
Он в недоумении обернулся, остановившись. Фиалкова и сама в не меньшем изумлении вдруг поняла, что это не младший Мальгин, которого она знала в интернате, а его отец, Георгий Викторович. Только… моложе. Выглядел не на свои сорок с небольшим, а на двадцать пять, не больше. Успешная операция?..
Меж тем, Георгий нахмурился, посматривая на нее с брезгливым, надменным выражением лица.
– Мы знакомы? – Мальгин картинно приподнял бровь.
Не дождавшись ответа от вмиг оробевшей Киры, Георг развернулся и стремительно зашагал вновь. Фиалкова перестала рассматривать носки своих ботинок и в отчаянии бросилась к нему. Неважно, младший или старший, а помощь ему понадобится! Кира вцепилась Мальгину в рукав мертвой хваткой. Георгий с отвращением на лице попробовал сбросить ее руку, но Фиалкова не устояла на ногах и упала на колени, однако пальцы не разжала.
– Ты кто такая? – он морщился, второй рукой неистово шаря в карманах. Словно… ища подаяние.
Кира разом представила, как выглядит со стороны, и досадливо закусила губу: Мальгин сочтет ее городской сумасшедшей или попрошайкой! И будет недалек от истины.
– Постой-ка… – Георг поморщился. – Ты из женского общежития? У тебя фамилия какая-то цветочная… – он щелкнул пальцами.
– Фиалкова, – выдохнула Кира, отцепляясь от него. – Вы меня знаете?
– Мой сын про тебя говорил. Вроде бы, – Георг и сам стушевался, засомневавшись.
– Что же вы обо мне слышали? – уже с меньшим энтузиазмом спросила Кира, вообще перестав волноваться о том, что по-прежнему сидит на асфальте. Ее пальто безнадежно загрязнилось, а ботинки вот-вот развалятся.
– Ну… ты же вроде вундеркинд?
– Да, – Кира удивилась его осведомленности.
– Ты поступила в гимназию в десять лет?
– Да.
– Поразительно, ведь туда принимают с тринадцати.
– Мой возраст не имеет значения, – напыщенно проговорила Кира.
– Разумеется, если ты – лучшая ученица, превосходящая всех старших, – кивнул Мальгин, внезапно заинтересовавшись. Фиалкова даже напряглась и забыла о своей задаче. – Не думал, что ты так выглядишь, – он скривился от брезгливости, и скованность Киры сменилась нарастающей злобой.
– Не думала, что ваш снобизм перешел к сыну, – съязвила она.
– О, так и он тебе запомнился? – нахально усмехнулся Мальгин.
– Особенно по его набегам в общежитие, – продолжала дерзить Кира.
– Не заговаривайся, – поджал губы Георгий. Он высокомерно, властно осмотрел Киру с ног до головы, заставив внутренне содрогнуться и поежиться.
– Вам грозит опасность. Беда. Нельзя в интернат, – рублеными фразами изъяснилась Фиалкова.
– Девочка, у тебя каникулы, вот и наслаждайся, – отмахнулся Мальгин.
– Пожалуйста, Георгий Викторович, послушайте, – взмолилась она.
– Спятила?