умеръ. Воцарилась ночь.
Луна, ночной царицы дочь,
Да sвѣздъ безчисленныхъ огни —
Мертво и холодно они
Пустыни озаряли склепъ.
Вкусить желая скудный хлѣбъ,
Пришли могильщики. Ѣду
Себѣ едва они найдутъ…
Явилось солнце изъ песковъ,
И день по-новому готовъ
На жизнь короткую свою.
Явивъ невинному sвѣрью
Свой огненный, жестокій глазъ,
Свѣтило распугало вразъ
Всю жизнь въ пустынѣ – сталъ песокъ
Какъ прежде мёртвъ. А день какъ могъ
Всё раскалялъ его, и онъ
Былъ въ сонъ томящій погруженъ.
Такъ день прошёлъ, затѣмъ и ночь
Отцарствовавъ, исчезла прочь.
А утромъ царь для всѣхъ свѣтилъ
Три силуэта освѣтилъ:
Спастись желая въ тѣхъ пескахъ,
Шли Проклятые. На рукахъ
Обильно выступала кровь,
Въ песокъ стекая вновь и вновь.
Желѣзо-смерть при тѣлѣ ихъ;
Той кровью на рукахъ своихъ
Желая жажду утолить,
Стремились Проклятые жить.
Надъ ними нависала смерть,
Но не хотѣли умереть
Въ пустынѣ яростной они,
И по пескамъ они брели,
Питаясь кровью съ рукъ своихъ…
Всё шли они. Вдругъ взоры ихъ
На трупъ наткнулись. Онъ лежалъ
Лицомъ въ пескѣ, и простиралъ
Онъ руки къ нимъ въ мольбѣ нѣмой.
Одинъ изъ нихъ сказалъ: «Постой!
Бѣдняга! Волею судьбы
Погибъ онъ здѣсь. Но если бы
Мы схоронили здѣсь его,
То наши души оттого
Очистились бы, и тогда
Проклятье разъ и навсегда
Ушло бъ отъ насъ». И вотъ песокъ
(Отъ крови ихъ онъ весь намокъ
И слипся въ крови долгихъ лѣтъ)
На трупъ посыпался въ отвѣтъ.
И очень скоро тѣмъ пескомъ
Укрылось тѣло, а потомъ,
Предъ тѣмъ, какъ свой продолжить путь,
Они рѣшили отдохнуть.
И имъ приснилось въ странномъ снѣ:
Собой довольные вполнѣ,
Всѣ трое спали. Вдругъ они
Отъ рѣзкаго толчка земли
Проснулись, послѣ сѣли въ кругъ;
И въ кругѣ томъ явился вдругъ
Въ плащѣ кровавомъ человѣкъ.
И такъ сказалъ онъ: «Конченъ вѣкъ!
Я жизнь недолгую прожилъ,
Кровавый плащъ себѣ нажилъ
За службу вѣрную свою
Вамъ благодарность я дарю:
Спасибо вамъ, что сберегли
Отъ мерзкихъ тварей какъ могли,
Предавъ холодный трупъ пескамъ.
За это я открою вамъ
Такую тайну: я, какъ вы,
Являюсь Проклятымъ, увы.
Я гналъ, пыталъ. Я убивалъ.
И только смерть себѣ стяжалъ
За дѣло рабское моё.
Какъ ненавидѣлъ я её!
Предъ смертью я увидѣлъ ихъ —
Убитыхъ ангеловъ своихъ!»
«Ну, ты ихъ видѣлъ, что тогда?
Ты, вѣрно, умеръ навсегда
Отъ сердца слабаго? Иди!
Дорогу въ адъ