мистер Хамфри, – приветливо отзывается Виктор, чуть склоняя голову в знак приветствия. Мужчина в ответ приподнимает свою шляпу. – Я тоже рад Вас видеть. Нечасто можно случайно встретить знакомые лица.
– Да ну, – фыркает мистер Хамфри. – Городок-то не такой уж большой, – произносит он, покашливая. – А ты присаживайся, родной мой, чего стоишь?
Мужчина похлопывает по месту рядом с собой на почти блестящей скамье. Казалось, что её только сегодня покрасили, настолько по-новому она выглядела. Виктор сначала даже побоялся садиться, но, приглядевшись, понял, что краска давно уж высохла.
Он садится возле бывшего преподавателя и застёгивает на себе худую куртку, больше смахивающую на ветровку.
– И нужно было нам тащиться в этот сырой сквер? – ворчит Виктор, пиная попадающиеся на дороге камушки.
Сквер отчего-то больше не радовал глаз. Откровенно говоря, не было желания гулять по нему и любоваться зеленью природы вокруг. Виктор не знал причины этому.
– Не ной, – почти приказывает ему мама. – Погуляем, потом пойдём. Мне нужна разгрузка.
– Ты говорила, что Лондон – твоя разгрузка.
– Пытаешься упрекнуть меня в этом? Я отдохну, а затем приступлю к работе. Ты словно желаешь выжить меня из дома – хочешь побольше проводить времени в своей комнате, но чтобы я тебя не отвлекала, да? Не получится.
– Я не об этом, – почти цедит Виктор. Он боковым зрением видит самого себя неподалёку, потом скашивает глаза, окончательно убедившись в том, что это правда он разговаривает сейчас на той скамье со своим собственным преподавателем. Парень берёт маму под локоть и ненавязчиво увлекает за собой. – Здесь машины рядом, предлагаю сменить локацию, – говорит уже тогда, когда сквер остаётся далеко позади.
– Как вообще жизнь после университета? Чувствуешь себя взрослым? – любопытствует мистер Хамфри, закидывая одну ногу на другую.
– Жизнь… – задумывается Виктор. – Ну, жизнь как жизнь. Ничего особенного. Чувствуется всё по-прежнему, ощущается практически как раньше. Скоро работу себе найду. А взрослым я чувствовал себя всегда. Никогда не считал себя ребёнком.
Мужчина приподнимает одну бровь.
– Никогда не считал себя ребёнком? – переспрашивает он. – Да ну!
– Сколько себя помню, у меня ни разу не было ощущения, что я малое дитя. Это почти во всём проявлялось.
– Весьма занимательно, – озвучивает свои мысли мистер Хамфри. – А с ребятами у тебя как? Поддерживаешь с ними отношения?
– У меня ни с кем не было особых отношений, – качает головой Виктор, откидываясь на спинку скамьи.
– А мне казалось, что у вас с Ханной что-то есть. Разве она не нравилась тебе? – скрипуче удивляется преподаватель.
– Нравилась, но, после того как обучение в университете закончилось, и мы с Ханной перестали видеться каждый день, я понял, что всё это было лишь мимолётной симпатией, – объяснил