завтра, Тонечка!
Я поднялась по крыльцу – дом стоял высоко, на высоком фундаменте, как настоящий средневековый замок – неприступная крепость, я отключила сигнализацию и вошла в дом.
По комнате летала оса. Я не боюсь ос, я их легко могу убить. Осы – это не мухи, у ос – замедленная реакция. Я убила осу, включила ноутбук, села за деревянный стол, набрала в гугле «резервные дни ЕГЭ. Расписание» – папа увидит мой запрос и всё поймёт!.. Но комп вдруг завис, и интернет пропал. И я разревелась в голос. Это наверное ужасно. В этой комнате камера висит точно. Интересно: сколько в доме камер? И я назло камерам замолчала. Папа всегда говорил, что нытьём ничего никому не докажешь.
Я не хочу никому и ничего доказывать. Я просто пишу об этом, потому что папа сказал, что я могу писать всё, что угодно. И делать мне сейчас совершенно нечего – только писать и думать, думать и писать, и вспоминать…
16. Спартанец
До вечера я лежала. А теперь опять пишу. Интернет пропал. Это точно папа! Точно папа заблокировал. Он всё видит! Да мне плевать. Я обойдусь. Вчера я только Ильке написала, вечером мобильник мне прислал сообщение об ответном письме. Я с мобильника не стала заходить, и комп не стала включать, я была увлечена этой своей исповедью. А сейчас у меня и на мобильнике интернет пропал и в компе! Мобильник легко заблокировать, но и вайфай, значит, папа убрал! Значит, обо мне пишут в новостях. Да и пусть. Попишут и перестанут. А может кто просто в своей соцсети, так папа попросит и запись заблокируют. Надо купить модем-адаптер, надо Тоню попросить… А деньги я верну, я поклянусь, что верну… Тогда я отойду с ноутбуком подальше от дома, интернет появится, и я всё узнаю! Уф!
Мне стало легче. И я могу продолжить. Спасибо, Тоня! Надо меняться, надо уважать простых людей, тем более таких хороших!..
Я остановилась на памятнике преподобному Косьме. Кремль и площадь, на которой летом торгуют сувенирами, в основном мирошевской матрёшкой. Три брата: Михайло-жнец, Кузьма-плотник и Ермолка-пастушок. Я не понимаю, почему эта матрёшка так знаменита, покупают её очень хорошо. Мама говорит: потому что матрёшки-мужики − это только в Мирошеве до такого додуматься могли.
Перед площадью− главный проспект, проспект Красной Армии, там «Макдак», в который Дэн меня хотел позвать, а правее – старые дома, двухэтажные. В одном из домов мы и живём. Он голубого цвета, с белыми балконами, с барельефами, а на барельефах – старые гербы и фантастические цветы, гербы в обрамлении цветов. Маме очень нравится наш дом. Она говорит, что у нас в квартире – дУхи. Купцы построили этот дом в 18 веке. Фамилия у купцов – Оболтусы. И гастроном рядом с нами называется «Оболтус» − у нас в городе к этому названию привыкли. Эти купцы много магазинов держали и много домов. Все старые дома по проспекту – их. В «Оболтусе» – прилавки, продавцы в пилотках с кружавчиками. У нас много где в городе магазины так работают, а в Москве одни супермаркеты – Илька, когда звонил, всё рассказывал, как скучает по местным колбасам.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «ЛитРес».
Прочитайте эту