вот такая, желтая, а застывает она для того, чтобы ствол не истек до смерти. Природа мудра, Сибиряк знал это с рождения. Нет ничего мудрее природы.
– Так ты идешь? – позвала его взявшаяся из ниоткуда Четверка.
– Привет. – Сибиряк не удивился, он протянул ей смоляной шарик.
Андроид аккуратно приняла дар из его рук, внимательно осмотрела. Синие экранчики ее глаз загорелись любопытством.
– Это мне? – спросила она по-особенному, как спрашивают молодые девушки, когда получают дорогой сердцу подарок. Столько эмоций было в лице и голосе очеловеченной машины!
– Тебе, конечно, – Сибиряк кивнул Четверке и понял, как сильно скучает. – Не оставляй меня. Больше меня не оставляй, пожалуйста.
Четверка склонила голову набок, улыбнулась.
– Я у тебя – вот здесь. – Она мягко надавила пальцем с левой стороны его груди. – И если ты позовешь меня всем сердцем, то я приду.
– Клянешься? – Сибиряк прижал ее палец к своей куртке.
– Клянусь главным сервером и материнской платой, – серьезно ответила андроид.
Сибиряк посмотрел в конец деревянных сеней: теперь там чернел проход. Без двери, просто дыра, и темнота за ней. Непроглядная темнота ночи. Когда он обернулся, Четверки уже не было. Его это опять не удивило. Жизнь рано или поздно забирала у него всех, кто ему дорог.
Ведь так и бывает, правда? Мы рождаемся и умираем одинокими, а все, кого мы любим, сначала найдут нас, а затем покинут. И однажды мы сами кого-то найдем и неизбежно покинем. Этот закон природы человеку не подвластно изменить. Природа мудра? Мудра, но и жестока. Однажды установив свой порядок, она не желает делать исключений.
Просунув руку в черный проем, он нащупал что-то колючее, сжал в руке, потряс – ветка. Нужно было выходить. Он оглянулся – только пустой деревянный бесконечный коридор. Возвращаться обратно не было смысла. К тому же он откуда-то знал, что там больше ничего для него нет. Он высунул ногу в дыру, нащупал подошвой землю, ухватился за край деревянного спила – тот саднил пальцы острыми щепками. Просунул тело, потом и вторую ногу. Ветка шлепнула его по лицу, не сильно, приветственно. Он совсем не знал куда ему идти.
– А ты спроси. Ну что ты как не родной, – выдохнул лес. Сибиряк качнулся, ведь земля качнулась под ним, когда заговорила тайга.
– Проведешь меня?
Тайга не ответила. Она говорила мало, особенно редко говорила она с людьми на их языке. Сибиряк ценил каждое ее слово, сохранял и нес в памяти через годы.
Далеко за деревьями брезжил рассвет. Таким он их помнил, эти зарева, рожденные за густой кроной. Он с детства мог уловить первые лучи солнца, что скоро разгонят темноту. Он и птицы. В ветвях засвистело. Сибиряк поднял голову и на чуть освещенной верхушке сосны различил гнездо свиристели.
– Март, – пожурил он птицу. – Лети в гнездо, замерзнешь.
Свиристель повела желтым хвостиком, тряхнула хохолком на голове и коротко зачирикала.
Тайга вздохнула, призадумалась. И правда, теплу совсем не время. Тогда с неба начал падать снег. Сибиряк смотрел