борешься за него, борешься, а он все равно уходит»). Человек, смотрящий на смерть с позиций лишь земных реалий видит хрипы, стоны, страдания, оставляемую умирающим семью. Но оку, которого коснулся отблеск вечности, открывается, что в предсмертный период пациент многое пересмотрел в своей жизни. «А сумею ли я подготовить к встрече с Создателем свою душу?».
На языке Виктора Франкла такой строй мыслей можно назвать удержанием высоты смысла. Для него удержание высоты смысла было ключом к выживанию. Франкл, как известно, некоторое время провел в качестве узника (но не преступника!) в нацистском концентрационном лагере. Он наблюдал, как заключенные впадали в состояние регрессии, спускались на примитивный уровень существования. Они охватывались эмоциональным отупением, невозможностью думать ни о чем, кроме потери реального чувства времени. «Лагерная действительность вела к обесцениванию отдельной человеческой жизни», «отмирали все духовные запросы, все высокие интересы. В общем, все, что относится к области человеческой культуры, впало в некий род зимней спячки»[22].
В лекциях «Остаться человеком: офисы, мегаполисы, концлагеря» проводятся параллели между состоянием узников концлагерей и людьми живущими в условиях всеохватывающего погружения в рабочий процесс при отмирании способности обращать внимание на запросы высших проявлений духа. См., например, часть 3, пункты ООа-ООb.
Когда рабочие будни воспламеняются смыслом, они перестают быть беспробудностью и оживают[23]. Если человек помнит о вечности, в которую предстоит вступить ему и его пациентам, то контакт с человеческим страданием теряет свой обжигающий характер. Если есть память о вечности, то становится понятно, что в предсмертные минуты умирающий пытается переосмыслить свою жизнь. Для чего и во имя чего она была прожита? Предсмертное время может стать временем великих открытий, придя к которым умирающий примиряет с Богом, с другими людьми и обстоятельствами. Если же памяти о вечности нет, то и этих великих минут со стороны не заметно. Видны лишь страдания и неблагообразие поврежденного тела, слышны лишь хрипы и стоны. Для врача в данном случае, если он еще не слишком зачерствел, смерть пациента является травмирующим фактором. Врач борется за его жизнь, но пациент все равно из неё уходит. Кто-то из врачей переживает настолько сильное напряжение, что не может расслабиться даже и после работы. Кто-то пытается прийти в себя через ночную рыбалку. Речь идет не о простом закидывании удочки, а о рыбалке профессиональной. Речь идет о рыбалке, отправляясь на которую рыбак берет с собой специальные блесна, специальные крючки. По всей видимости, необходимость вдумчиво обходиться с профессиональным инвентарем дает человеку возможность переключиться с неприятных мыслей на процесс рыбалки.
Если же память о вечности не испаряется из сознания, то смерть других воспринимается, скорее, как таинство перехода человека в другие условия существования