лет? По коже у меня побежали мурашки.
Сколько же за это время здесь погибло людей?..
Мы попробовали зайти в несколько домов, но где-то двери насмерть заклинило и они не открывались, а где-то невыносимо пахло мышами. А когда нам повезло найти жилище без стойкого мышиного духа, из темного угла с диким мяуканьем выпрыгнул ободранный кот и чуть не расцарапал Кинну лицо – мы едва успели выскочить наружу.
Оставалось только идти дальше, настороженно прислушиваясь и замирая на каждом перекрестке. Солнце уже скрылось, укутанное вечерней дымкой, а ноги начали заплетаться, но за всё это время мы ни разу не повстречали наших преследователей. Однако меня не оставляло ощущение, что за нами наблюдают, – словно некто невидимый касался шеи холодными пальцами.
Я уже была готова укрыться в любом ближайшем доме, невзирая на мышей, когда мы вышли на просторную прямоугольную площадь. В воздухе здесь густел запах нагретого за день камня. По обе стороны от площади вытянулись два двухэтажных здания с открытыми галереями – каждую из них украшала череда арок с колоннами из винно-красного лассника. Видимо, прежде это были торговые ряды, а сама площадь была рынком. На крыше здания слева высилась небольшая башенка с часами, правда, они сильно спешили: вечер только наступил, а стрелка уже показывала одиннадцать. Посреди пустого пространства возвышалось нечто непонятное: будто два огромных ящика, завешенных старой холщовой тканью. От дальнего конца площади убегала очередная улица.
Мне хватило разок оглядеться, чтобы почувствовать, что это место мне совсем не по душе. В полумраке за колоннами чудились странные силуэты, но еще больше меня тревожило загадочное сооружение в центре.
Надо отсюда уходить.
Но едва я повернулась к Кинну, как слова застряли у меня в горле.
В ближайшей арке слева что-то шелохнулось, подалось вперед, и к нам вышли двое: высокая девушка и худой светловолосый юноша, весь в черном. На девушке почему-то были сапоги и костюм для верховой езды – темно-коричневые бриджи и приталенный алый жакет, украшенный черной тесьмой на плечах и груди.
Кинн едва слышно прошептал:
– Они не из тех, кто нас преследовал.
Я не успела спросить, уверен ли он в этом, как откуда-то сзади раздались негромкие шаги. Мы с Кинном оглянулись: к нам приблизились еще четверо – трое юношей и миниатюрная девушка.
Все они были примерно нашего возраста или чуть старше. Ни у кого не было татуировки отступника, и всё же они вызывали беспокойство. Возможно, дело было в их странной, разномастной одежде, которая, хотя и казалась новой, была изрядно помята. На одном из юношей красовался элегантный сине-сизый фрак, на рослом, крепко сложенном парне с короткими кудрями были серые мешковатые штаны и рубашка в черномалиновую клетку, а на его рыжеволосом веснушчатом приятеле и вовсе была накинута темно-коричневая кожаная куртка. Девушка же в легком лазурном платье повязала над челкой ярко-желтую ленту.
Словно по команде, четверка