бы созерцать
Лишь тех, кого хотели бы увидеть.
Народные костюмы и прически,
Сугубо театральный четкий грим,
Давали европейцам впечатленье,
Что женщин этих, а скорее, кукол,
Держали, как приманку для гостей.
Казалось, что японский дух витал,
Но в одомашненном, чуть-чуть французском виде.
Наина искренне, открыто так сказала:
– Коль можете, то экскюзе[21] Катрин,
Что вытащили вас на эту встречу.
Но это – по велению души.
Мы едем начинать другую жизнь,
И встреча с дочерью «волшебного» отца
Для нас, тут нет сомнений, символична. —
– Я буду там, в России, по весне.
Конечно, непременно встречусь с вами. —
Молчавший Петухов тут оживился:
– И сходим мы в японский ресторан. —
Для них заранее уже накрыли стол.
– Разлей Саке, и выпьем за знакомство. —
Столь вкрадчивый и теплый алкоголь
Топил причины непонятной грусти.
Но всё-таки ещё не до конца.
Арсений, сам не зная – почему,
Терзал Катрин, распахивая душу:
– Нас мучает сомнение, Катрин,
Что больно уж мы сильно замахнулись, —
Пытался вслух осмыслить Петухов.
– Сомнения – застойное болото.
Но, даже очень светлые умы… —
– Не мелют чуши в радостном застолье. —
Наина прервала его поток.
Звонок не дал покоя Катерине.
Она поговорила по-французски,
Сказала, что придется уходить.
– Приехала знакомая литовка,
Сегодня же уедет в Лиссабон.
А мама с ней прислала мне подарки.
Мне надо к поезду, Николь передала. —
– Досадно, что так мало посидели. —
– Да вы сидите, здесь так хорошо.
Наина, ты спросила про Шанель?
Тут рядышком, пойдем со мной, посмотришь. —
– Могу уйти на несколько минут? —
Наина Львовна, видно, колебалась.
– Я только посмотрю, как отыскать. —
– Какая скука, если столько гейш? —
Кивнул Арсений отвлеченно, в воздух.
– Но, может быть, ты можешь не ходить? —
Наина лишь помедлила секунду,
Но все же поднялась идти с Катрин.
– Я – скоро, – и они вдвоем ушли.
Скучать Арсению буквально, что не дали.
Три д`евицы в японских кимоно
Ухаживали, будто за султаном.
Одна – с поклоном тазик подала
С какой-то ароматною водою,
Чтоб русский – сан в ней руки освежил.
Вторая – все закуски поменяла,
И стала Петухова угощать.
А третья, видно – главная у них,
Повыше и уверенней в движеньях,
Заведовала выдачей Саке.
Напиток принесла в другом сосуде.
Сказала ему: «Дозо, монсеньор»,
С поклоном предложила ему выпить.
– И вправду, вкусно, – он всю «чарку» осушил.
Японка