или в болевые точки. И снова становилось страшно, когда рядом кто-нибудь с воплем падал на землю, перегнувшись пополам, или как сноп навзничь валился с ног. Сытинские – как и рощинские – безжалостно добивали тех, кто еще не упал, но согнулся или опустился на одно колено.
Рощинские теснили сытинских, и это вселяло уверенность и силу. Йока прорывался вперед, и вскоре рядом оказался Стриженый Песочник – веселый, с красным лицом, на котором проступили крупные веснушки.
Драка выкосила не меньше двух третей бойцов, некоторых оттаскивали в сторону товарищи, но многие, отдышавшись, поднимались и возвращались на поле боя. И свалки уже не было, каждый старался найти противника по силам, а лучше – кого-нибудь послабей, чтобы вывести его из игры быстро и без потерь. Йоке выбирать не приходилось, даже его ровесники из Сытина были крепче его и шире в кости. То, что он продержался так долго, можно было причислить к подвигу. И Стриженый Песочник, как-то раз снова оказавшись рядом, подмигнул ему удовлетворенно и ободряюще. Может быть, именно это придало Йоке сил, и он мастерским ударом вывел из игры парнишку, неуклюже и сильно махавшего железным прутом: уроки фехтования не прошли даром!
Парень, с которым Йока схватился после, был немногим старше, на каждой руке имел по кастету и дрался двумя цепями сразу. Их поединок оказался недолгим. То ли предыдущая победа так окрылила Йоку, что он позабыл об осторожности, то ли противник оказался ловчее, но Йока не успел прикрыться от удара с левой руки. Удар прошел вскользь и был не очень-то сильным – без хорошего замаха, – но цепь ударила по лицу, задев нос и припечатав щеку под глазом. Йока на несколько секунд ослеп от боли и выронил прут, закрывая лицо руками. Его качнуло назад, он попятился, из носа хлынула кровь, мгновенно наполняя рот, а боль все не отпускала. И тут сквозь пелену слез он увидел, что его противник замахивается снова, на этот раз правой рукой и изо всей силы. Йока не столько испугался, сколько растерялся: безоружного? Он краем глаза заметил Стриженого Песочника, рванувшего ему на помощь, но в этот миг его захлестнула сумасшедшая злоба, какая-то неуправляемая ярость: это против правил! Йока поднял лицо, глядя в глаза противнику, и качнулся в его сторону, зная, что сделать ничего не может.
То, что произошло потом, Йока объяснить не мог. Его противник в одно мгновение обмяк и шагнул назад. Руки его разжались, цепь пошла вперед по инерции, ударяя Йоку в плечо, и довольно сильно, но совсем не так, как могла бы ударить. Сытинский развернулся и бросился прочь, крича «мама!» во все горло. Йока нисколько этому не обрадовался, продолжая зажимать руками нос, из которого кровь лилась ручьем. Слезы все так же бежали из глаз, его шатало, и он бы наверняка повалился на землю (а ему очень хотелось повалиться на землю и свернуться клубком), если бы его за плечи не подхватил Стриженый Песочник, увлекая за собой в сторону.
– Йелен, ты что, дурак? – тихим шепотом спросил он, в самое ухо.
– П-почему?.. – еле выговорил Йока.
– Потому