род так и не смог подняться выше купечества второй гильдии, а князья Туренины вообще канули в лету.
Зато поднимались новые фамилии, строго блюдущие Честь и Долг. Второвы, Шуховы и Сикорские, недавно получившие потомственное боярство, Менделеевы, выслужившие княжеский титул, не только трудами Дмитрия Ивановича, но и стараниями потомков, развивающих химическое производство по всей России. Фёдоровы-Уральские развивавшие оружейное дело не первое поколение, и многие другие. В этом ряду Белоусовы занимали достойное положение, как древностью рода, так и неоспоримостью заслуг. Портрет князя украшал Галерею Героев, а это в чём-то даже повыше княжеского титула, ибо княжеских родов в России больше двух сотен, а портретов в Галерее Героев всего восемьдесят два.
Ну и кроме того, все прекрасно понимали причину того, что в городах России, вдруг стало гораздо спокойнее, и тише. Бандиты и разное ворьё, воспрявшие после большой войны, были либо уничтожены, либо убраны в места далёкие и негостеприимные, либо попрятались от греха, подальше, а самые умные так и вовсе заграницу.
И произошло это от того, что между криминалом и простыми гражданами встали правоохранители. Полицейские, военнослужащие Охранной Стражи, да и просто армейцы, которых поднимали по тревоге, и бросали на прочёсывание городских кварталов и штурм бандитских притонов.
Так что отношение к полицейским было благожелательное даже более чем обычно, как к защитникам и охранителям покоя честных граждан. Но недовольные всё же находились, и в основном были они из представителей столичной богемы, которые из-за действий полиции не попали на спектакли, званые вечера и банкеты, до которых они были весьма охочи, как и вообще до любой дармовщины. Но те люди в Обществе веса не имели, а держались Светом на положении наёмных скоморохов, чьим мнением можно и нужно пренебречь.
Как ни старался Николай избегать светских собраний, но ему всё равно приходилось посещать их пусть и в самом минимальном количестве, рекомендованном специальной инструкцией для «Всяких чинов военных, каковые и титул имеют». Так вот, в документе, подписанном ещё императором Феофаном, было чётко определено что не менее трёх вечеров в месяц, служивый дворянин должен проводить в обществе себе равных, ведя разговоры, приличествующие случаю.
Вот и сейчас, Николай, остановив лимузин у широкой лестницы дворца Трубецких в Хамовниках, оставил машину на попечение слуг, и поднялся в просторный холл, откуда дамы могли пройти в специальные комнаты чтобы поправить наряды, а мужчины просто задерживались перед огромным, шестиметровым зеркалом, и окинув взглядом мундир и стройные ряды знаков отличия, могли подождать своих спутниц, или сразу подняться наверх, где уже бурлило светское общество.
Но котелок, заполненный светскими повесами, стареющими красавицами и всеми теми, кого принято называть «Свет», вовсе не был клубом бездельников. Просто под личиной можно было спрятать всё что угодно, как например князь Сергей Друцкий, известный