за работу, и, по свидетельству А.М., это был один из самых плодотворных периодов его творчества. Но уже в эту пору между писателями возникли непримиримые идейные разногласия. А.М. не переносил «проповеди пассивного отношения к жизни», а в связи с рассказом «Тьма» и «Моими записками» писал другу: «Ты сыграл в анархизм и заставил скотское, темное торжествовать победу над человеческим». Предпринимаемые попытки восстановить былые отношения оказались безрезультатными. Горький, считая Леонида Андреева единственным близким другом среди писателей, в письмах к нему объяснил причины разрыва: «Мир держится деяниями… человек же, утверждающий пассивное отношение к миру, – кто бы он ни был, – мне враждебен, ибо я всю жизнь утверждал необходимость отношения активного к жизни, к людям. Здесь я фанатик». А.М. считал, что «как художник он [Андреев] велик, велик и великолепен, но как мыслитель – он враг всему живому, здоровому».
С радостью встречался А.М. с художником Ильей Репиным, пианистом Сергеем Рахманиновым, режиссером Константином Станиславским, со своим другом и земляком Федором Шаляпиным.
В 1907 году Федор Иванович приезжал на Капри. Вместе с А.М. они ездили в Алассио, где отдыхали Максим с Екатериной Павловной и дети Шаляпина. Весной 1908 года Шаляпин снова приехал: целыми днями наслаждались обществом друг друга, много часов проводили на море, купались, ловили рыбу. Вечерами устраивали концерты: Шаляпин пел, собирая вокруг виллы толпы восторженных слушателей.
Следующая их встреча произошла лишь летом 1911 года – после нашумевшего случая с «коленопреклонением», едва не приведшего к разрыву их дружбы. На премьере оперы «Борис Годунов» в Мариинском театре хористы обратились к императору Николаю II с петицией о повышении жалованья. Хористы опустились на колени, запели гимн. Шаляпин присоединился к ним. Горький болезненно переживал этот инцидент и писал Екатерине Павловне: «Плохо, брат, мое дело, бьет меня судьба в лицо прямо и – злобно бьет. Выходка дурака Федора просто раздавила меня – так это по-холопски гнусно! Ты только представь себе: гений на коленях перед мерзавцем и убийцей! Третий день получаю из России и разных городов заграницы газетные вырезки, подобные прилагаемой. Присылают – безмолвно или со словечками: “Каково?”, “Поздравляем!” и т. д.».
Самому Шаляпину Горький написал: «Если бы ты мог понять, как горько и позорно представить тебя, гения – на коленях перед мерзавцем…» Шаляпин объяснил, что это – недоразумение, он растерялся и не совсем понимал, что случилось. Федор Иванович специально приехал на Капри летом 1911 года, чтобы объясниться с Горьким. А.М. писал Екатерине Павловне: «Приехал третьего дня Федор и – заревел, увидев меня, прослезился – конечно – и я, имея на это причин не меньше, чем он, ведь у меня с души тоже достаточно кожи снято». Шаляпин же вспоминал об этой встрече: «Против своего обыкновения ждать гостей дома или на пристани, Горький на этот раз выехал в лодке к пароходу мне на встречу. Этот чуткий друг понял и почувствовал, какую муку я в то время переживал.