очень присуще Петербургу.
Город, задуманный как некое подобие Амстердама, как северная Венеция, отражается нарядными фасадами в зеркале каналов и рек и от того становится еще прекраснее. Он как бы раздвигает пространство, удваивая высоту своих колоннад и множа декор своих дворцов. Это магическое удвоение и чуть заметное, как тихое дыхание, движение отраженных зданий дает ощущение сказочной реальности. Подобное чувство возникает и в пору белых ночей, когда Петербург погружается в зыбкую атмосферу жемчужного сияния. Оно растворяет границы меж небом и водой, а четко прочерченные городские проспекты утрачивают свою графичность. И кажется, что город начинает заполнять сонм причудливых видений. Кто знает, может, именно эта удивительная пора различных фантасмагорий рождала у поэтов и прозаиков образы, которые и по сей день населяют Петербург в нашем сознании.
Облик города определяет архитектура, душу – литература. Сегодня тот Петербург, что ограничен рекой Фонтанкой, неразрывно связан с чеканными строками пушкинских поэм, звучащих в такт нашим шагам по Сенатской площади, набережным, Марсову полю и близлежащим улицам. «Всемогущий» Невский проспект, который «составляет всё» для города, немыслим без гоголевских героев. Есть еще Петербург доходных домов с дворами-колодцами, куда редко заглядывает солнце. Это – город Достоевского с особой, как он сам пишет, архитектурой: «Это множество чрезвычайно высоких (первое дело высоких) домов “под жильцов”, чрезвычайно, говорят, тонкостенных и скупо выстроенных, с изумительной архитектурой фасадов: тут и Растрелли, тут и позднейшее рококо… и непременно пять этажей». А за этой истинно петербургской декорацией – мир искалеченных судеб. Существуют также зимний, завьюженный город Блока и рядом нервный, фантасмагорический Петербург Белого… Удивительный город, умеющий подарить особую радость при удачном сопряжении искусства слова и зодчества.
Правда, в многоликой, многоголосой толпе литературных героев, населяющих Петербург, мы порой не в силах разглядеть тех, кто заложил основу торжественного облика города. Вот почему эта книга посвящена тем, кто придал столице на Неве имперский вид и принес ей всемирную славу. Приступая к работе, я лелеял мечту, что кому-нибудь она будет полезна. У одних пробудит интерес и любовь к Петербургу. У других – желание участвовать в его возрождении. Неповторимый город понес за последние три четверти века неисчислимые потери, и наш долг восстановить то, что возможно, и сохранить для потомков то, что еще существует. Грядущие поколения будут нам благодарны.
Петр Великий. Гравюра А. Афанасьева. XVIII в.
Крепость. Полковник фортификации Доминико Трезини
Рождение города
Восемнадцатое столетие в России начиналось разгромом русских войск под Нарвой, появлением первой печатной газеты, основанием города в устье Невы. Завершался век блистательными