специально приставленный толмач-соглядатай повел их в Кремль, в Посольский приказ. «Все приказы (главнейшие правительственные учреждения. – Ю. О.) помещаются в каменных палатах, где постоянно сидит множество писцов в нескольких покоях, похожих скорее на темницы, чем на что-либо другое. Часто, впрочем, они и служат-таки местами заключения, и там содержат преступников, закованных в отдельных местах, а должники, содержимые за долги, разгуливают там везде в ножных кандалах. Главные чины или писари сидят в отдельных комнатах… за длинными столами, покрытыми красным сукном…»
Трезини и его попутчиков привели в ту отдельную комнату, где сидели главные писари.
Иноземцев на службу для блага Российского государства приглашал царь. Это было его дело. А приказные неукоснительно выполняли свое. Выдержав приехавших положенное время в неведении, приказные начали составлять «Условия» будущей службы каждого иноземца. Просто-напросто переписывали договоры, заключенные еще Измайловым.
«1703 года, августа в 22 день, явились в Государевом Посольском приказе иноземцы датския земли, которых призвал Его Великого Государя службы посол, стольник Андрей Измайлов. А в допросе инженерской мастер сказал: Доменником зовут Трецини, отпустил де его к Москве на кораблях посол Андрей Измайлов в службу Царского Величества, служить за инженера и жить год. А за службу свою договорился он с ним посол брать с Его Великого Государя жалованья месячного корму и по 20 червонных золотых в месяц…»
Когда наконец все «Условия» были написаны, писари приступили к подробному «расспросу» каждого. Доменник Трецини показал: «А учился он архитектурной работе и инженерству во Италии, и оттуда приехав он жил в Копенгагене четыре года и делал многие фортификационные и иные узорочные палатные мастерства. В службе нигде он не бывал и свидетельствованных писем у него нет». Архитектор сам признаёт, что ничего значительного в Копенгагене по заказу короля не строил. «В службе не бывал» (припомним, что и в датских архивах нет о Трезини никаких документов). Но упоминание архитектора о своем фортификационном мастерстве сыграло решающую роль в его будущей судьбе. Вскоре он сам убедился в этом…
Пока опрашивали сотоварищей «архитектонского начальника», пока тянулись томительные часы сидения в приказе, Трезини внимательно наблюдал за писарями-подьячими. Он только диву давался, глядя, как легко и быстро умеют преображаться эти люди. Достаточно мгновенного взгляда на вошедшего, как на лице приказного моментально возникает новая маска: то высокомерно-безразличная, то деловито-суетливая, то ласкательно-подобострастная. Зрелище поучительное. И первый, очень важный урок архитектор усвоил добросовестно. Он понял, что от настроя приказных, от бумаг, составленных ими, зависят и судьбы людей, и многие начинания. Они действуют тихо, исподволь, оставаясь в глубокой тени. Позже Трезини придется все время иметь дело с этим сильным и самоуверенным канцелярским