отозвал своих послов назад.
Но военных действий, чего так боялись поляки и литовцы, Иван так и не начал. Он сохранял с Речью Посполитой мир и в царствование Генриха; к этому его принуждали обстоятельства: во-первых, продолжалась война со шведами; во-вторых, весной 1574 года над Московским государством нависла угроза нового нашествия крымских татар, что заставило стянуть на берега Оки многочисленные войска.
К Генриху Иван отправил гонца Федора Елизарьева сына Елчанинова; ему было поручено взять у короля опасную грамоту для послов, которых царь намеревался отправить к королю для поздравления с восшествием на престол. Но царский гонец не застал уже Генриха в Польше: в ночь с 18 на 19 июня он тайно – опасаясь, что поляки по-доброму его не отпустят, – отбыл во Францию, дабы занять престол, который освободился после смерти его брата Карла IX.
Вслед за этим сенат Речи Посполитой отправил к царю послов Варфоломея Завадского и Матвея Протасовича, чтобы одновременно известить его о возведении Генриха на престол и об отъезде его во Францию. Послы просили царя о продлении перемирия еще на два года, на что Иван немедленно дал свое согласие. Освободившийся литовско-польский престол снова манил его надеждой на приобретение короны Речи Посполитой и мирное разрешение в свою пользу спора из-за Ливонии.
Правда, царь заявил, что желает иметь дело только с самим королем, а не с сенаторами Речи Посполитой, но, очевидно, это был всего лишь дипломатический ход, связанный с тем, что Иван не был уверен в бесповоротности отъезда Генриха. В Польшу к Елчанинову был послан гонец Петр Давыдов с инструкцией, как действовать в новых обстоятельствах. Этот гонец вез, вероятно, письма и к некоторым вельможам Речи Посполитой, на поддержку которых царь рассчитывал, – по крайней мере таковы были слухи.
Расчеты Ивана могли вполне оправдаться. Приверженцы его в Польше и Литве были весьма многочисленны. Волынь, Мазовия, Великая Польша, значительная часть Литвы и Украины желали видеть его на литовско-польском престоле, но польская и литовская аристократия – светская и духовная – всеми силами противилась его избранию. Когда Елчанинов из Польши отправился в Литву и остановился здесь на долгое время, заявляя, что царь приказал ему ждать возвращения короля, литовские вельможи сильно встревожились. Понимая, что это только предлог, чтобы ознакомиться хорошо с состоянием местных дел и подготовить почву для успешного исхода выборов царя или его сына, они учредили над московским гонцом самый бдительный надзор и всячески старались стеснить свободу его действий.
При этом Радзивилл и Ходкевич, опасаясь, что поляки начнут договариваться с Москвой в обход литовцев, устроили такую стражу на границе Польши и Литвы, что сношения поляков с московитами стали невозможны. А когда этого литовским вельможам показалось мало, они стали даже подумывать о том, чтобы посягнуть на жизнь московского гонца. Они готовы были отравить его, лишь бы только он не явился в Стенжицу, где должен был собраться сейм, которому