царство Кангюй73. После распада империи сюнну жизнь в этом регионе продолжалась. Археологи исследовали сотни курганов, городища с плотной жилой застройкой, где были развиты керамическое и другие ремесла… В культурных слоях городищ и в некоторых погребениях археологи нашли несколько котлов сюннуского типа. Интересно, что они, в отличие от большинства котлов из других мест, были не только бронзовыми, но и керамическими. Керамические котлы трогательно похожи на своих металлических собратьев – вплоть до того, что на их поверхности скопированы совершенно ненужные в керамике «технологические» детали – заклепки и швы74.
Джетыасарские котлы датируются примерно II – IV веками нашей эры – то есть как раз тем временем, когда бежавшие на запад сюнну исчезают из поля зрения и китайских летописей, и современных археологов. По мнению ряда ученых, это служит весомым доказательством того, что какая‐то группа сюнну обосновалась здесь надолго и именно здесь провела «темные века» своей истории75.
К бежавшим сюнну могут относиться и некоторые погребения в степях Северного Казахстана и Заволжья. В Саратовском Заволжье, среди погребений сарматской культуры, археологи исследовали любопытное погребение воина, похороненного по сарматскому обряду, но с необычным вооружением. Особенно интересен один из наконечников стрел, полностью идентичный тем, которыми пользовались хунну Монголии и Забайкалья76. Это погребение датируется I веком н. э. и наводит на мысли, что отдельные сюнну или их группы, может быть, уже тогда достигли степей Восточной Европы.
В Карагандинской области Казахстана было раскопано погребение молодой женщины-монголоида не старше 25 лет, вооруженной палашом и стрелами77. Такие палаши – центральноазитского происхождения78 и, возможно, были принесены в Европу гуннами, а подобные наконечники стрел были в ходу и у сюнну, и у европейских гуннов79. Конечно, по одному лишь вооружению нельзя определить этническую принадлежность погребенного. Но что касается карагандинской «амазонки», и ее монголоидность, и конструкция могилы не противоречат гипотезе о сюннуском происхождении воительницы (хотя и не подтверждают ее окончательно). Жила она, судя по принадлежавшим ей наконечникам стрел, в промежутке между III и V веками, и, значит, могла умереть как на пути сюнну в Европу, так и во время обратного пути гуннов в Азию.
В Средней Азии, в том числе в Северном Казахстане, археологи регулярно встречают погребения и отдельные вещи, которые связывают с миром европейских гуннов. Но эти находки датируются, как правило, IV – VI веками и не относятся к «темным векам» гуннской истории. Большинство из них скорее связаны с возвращением части гуннов в Среднюю Азию после краха державы Аттилы.
В конце XX века археологами был подведен своеобразный итог поискам протогуннских памятников. По результатам дискуссии на страницах журнала «Российская археология» было отмечено, что проблема