всего, нет – империя сама переживала не лучшие времена. Впрочем, в ближайшие десятилетия Боспорское царство не слишком пострадало от гуннского нашествия. Как показали археологические исследования последних лет, те слои пожаров и разрушений, которые раньше считались слоями гуннского вторжения 70‐х годов IV века, на самом деле датируются значительно более поздним временем196. Но на этом вопросе авторы подробнее остановятся ниже.
Глава 4
Появление гуннов в Европе
Историк начала V века Олимпиодор сообщает, что в царствование императора Констанция (вероятно, Констанция II, который правил до 361 года) во Фракии был найден серебряный клад. Об этом доложили римскому наместнику, и он, прибыв на место находки, «узнал от окрестных жителей, что место это свято и что здесь есть изваяния, освященные по древнему обряду». Святость клада не смутила римлян, и по приказу императора из земли были извлечены три серебряные статуи. «…Они лежали во всем своем варварском обличье с заведенными за спину обеими руками, одетые в причудливо украшенную варварскую одежду, с длинными волосами, обращенные на север, т. е. в сторону варварской земли».
Как выяснилось, изваяния эти были «заговоренными» и имели магическое предназначение: охранять границы от вражеских нашествий: ведь «число статуй – три – заклинало от всех варварских племен». Через некоторое время стало ясно, что по крайней мере от трех племен – готов, сарматов и гуннов, по числу идолов – святилище действительно охраняло. После того как статуи были вынуты из земли, началось нашествие этих племен на территорию империи.
Олимпиодор пишет, что вторжение варваров началось через несколько дней после осквернения святилища197. Это, безусловно, преувеличение. Завоевание гуннами сарматов действительно пришлось, судя по всему, примерно на те годы, когда злополучные статуи были извлечены из‐под земли, но бои тогда еще шли далеко на востоке, за пределами римских границ. Тем не менее, именно так объясняет гуннское нашествие язычник Олимпиодор198.
В те же самые годы другой историк и современник этих событий, христианский теолог Павел Орозий, тоже объяснял вторжение варваров в пределы империи сверхъестественными причинами, но считал, что оно произошло «в результате гнева Божьего». Гнев же этот был вызван нечестивыми деяниями императора Валента II, который, будучи арианином, «начал по всему Востоку терзать церкви и убивать святых»199, исповедовавших Никейский символ веры. Кроме того, когда готы обратились к Валенту с просьбой прислать к ним епископов «для наставления в правилах христианской веры», Валент «в пагубной извращенности отправил к ним учителей арианской догмы»200.
Впрочем, по мнению Орозия, существовала и другая причина, по которой Божьим соизволением варвары начали громить империю. Историк допускает, что «ради того варвары были впущены в римские земли, чтобы повсюду от востока до запада церкви Христа пополнились в качестве верующих гуннами, свевами, вандалами,