самое интересное, как я полагал, должно было начаться ночью – если оно вообще хоть когда-нибудь начнется, это самое «интересное».
Я по-прежнему боялся, что ничего так и не случится. Интересно, сколько времени мне придется провести в Холоми, чтобы окончательно понять, что семь смертей за три года – прискорбная и идиотская, но все же случайность? Год? Два? Больше?.. Ну ничего, поработают господа Тайные сыщики без нас дюжину дней, сами взвоют! Сэр Джуффин, небось, будет первым, кто решит, что наша с Лонли-Локли командировка чересчур затянулась.
Спал я, тем не менее, превосходно. А когда проснулся, было уже темно. Мне принесли арестантский ужин, подозрительно смахивавший на давешний торжественный завтрак. И чего это мы с Джуффином все время ходим обедать в «Обжору Бунбу»? Там, конечно, здорово, но тюремная кухня, пожалуй, более изысканна. Надо бы завести традицию кутить в Холоми, благо служебное положение позволяет. Или просто проводить здесь Дни Свободы от забот – тихо, уютно, никто не мешает.
Приближалась ночь. Чтобы не терять зря драгоценное время, я попробовал сделать то немногое, что действительно умел делать хорошо, – побеседовать с окружающими меня предметами обстановки, увидеть ту часть прошлого, которую они «запомнили».
Оказалось, что дело дрянь. Все тюремное барахло отвечало на мой вопрошающий зов только волнами сильного страха. Это мы уже видели. В спальне старого Маклука, где точно так же лучилась ужасом маленькая коробочка с бальзамом для умывания. Можно было не сомневаться, я влип в очередную серьезную историю.
Потом явился охранник, пригласил меня якобы на «вечернюю прогулку» и конвоировал на деловое свидание. Один из тюремщиков по имени Ханед Джанира, оказывается, чуть ли не с утра рвался со мною пообщаться, но добряк комендант, оберегая мой покой, велел ему ждать, пока я проснусь.
Господин Джанира носит звание Мастера Утешителя Страждущих. На самом деле, он, как я понял, – что-то вроде тюремного психотерапевта. Регулярно навещает заключенных, спрашивает, как они спали, о чем тревожатся, что хотят передать домой. В Ехо к заключенным относятся чрезвычайно гуманно. Считается, что если уж человек попал в Холоми, он и так влип дальше некуда, а потому подвергать узников каким-то дополнительным неудобствам – бессмысленно и жестоко. В общем, здесь всячески пекутся о душевном комфорте государственных преступников, и это, конечно, правильно.
– Я подумал, сэр Макс, что вам будет интересна информация, которой я владею, – сказал Ханед Джанира после взаимных приветствий.
Он оказался совсем юным пареньком, круглолицым, с тихим мелодичным голосом и на удивление проницательным взглядом узких зеленых глаз.
– В последнее время у нас тут происходят странные вещи, – сообщил он. – Полагаю, именно из-за них вы сюда и прибыли. И мне показалось, что перед началом расследования вам необходимо меня выслушать. Весь день я ждал, что вы меня вызовете, но так и не дождался. И вот, рискуя показаться назойливым, решил проявить инициативу.
– Я слишком