из клуба вчера почти сразу уехала, даже не увидела, как мы местные шаманские пляски устраивали, – усмехнулся он.
– И я устраивал?
– Ну да, ты же главным шаманом был, орал там что-то по-норвежски, говорил, что ты его в школе учил, а потом вырубился и начал выть, ну, я тебя домой и повез сразу, – объяснил Костя.
– Теперь понятно, откуда тени.
– Какие еще тени? – спросил Костя.
– Да так, не важно.
Они по очереди умылись и пошли на завтрак, где случайно встретили Сашу.
– Привет, Максим, голова не болит после вчерашнего? – поинтересовалась она.
– Нет, все хорошо, не болит, – умело соврал он, но голова почему-то и правда не сильно болела, но где-то в груди все-таки все еще щемило сердце.
Конфуз
Матвей работал еще со школьной скамьи: рос он без отца, погибшего на войне, и в своей семье был самым старшим мужчиной. Начинал он свою карьеру как чернорабочий на одном из предприятий на рынке нефтесервисных услуг, потом стал младшим техником и так, шаг за шагом, дорос до инженера, одновременно получив заочно высшее образование. Матвей был трудягой. Тяжелое детство и повышенное чувство ответственности выработали в нем стальную закалку: просыпался он с рассветом, а ложился глубоко за полночь, медленно, но верно двигаясь вверх по карьерной лестнице. Так к сорока годам он дорос до должности главного инженера компании, которая, в свою очередь, превратилась в трест. В подчинении у Матвея была уже не одна сотня человек. Но, несмотря на свое высокое положение, он, как и раньше, выезжал в поле на работы при первой возможности – любил потрогать оборудование руками и поучаствовать в процессе его спуска в скважину. Из-за этой своей особенности Матвей периодически попадал на ковер к директору.
– Матвей Григорьевич, ты уже давай брось это дело – по полям ездить и с полевиками вместе работы делать. Все-таки уже второй человек треста – несолидно, – обычно начинал разговор директор.
– Евгений Николаевич, не могу с вами согласиться. Полевики меня за это уважают, понимают, что свой человек, и доверяют мне. Для них, понимаете, важно, что их начальник вырос из их среды, говорит с ними на одном языке, а не какой-то поставленный сверху менеджер, не понимающий ничего в деле, – защищался Матвей.
– Знаю я это, но уже уровень не тот у тебя. Лет десять назад, когда мы еще небольшой компанией были, может быть, и поддержал бы я тебя, а сейчас вот – не могу. Так что давай бросай ты это дело. Тебе теперь костюм надо носить каждый день, а ты все еще на работу в своем комбинезоне полевом ходишь. Тьфу, аж неудобно иногда.
– Но это я только, когда нет гостей у нас и встреч официальных, а так я всегда – с иголочки одет. Это вы уж зря.
– Матвей, слушай, да мы же с тобой вместе эту компанию создавали. Я не потому все это говорю, что вредный такой, просто меня иногда и самого коробит, когда ты в своей полевой одежде в кабинете сидишь. А вдруг наведается кто-нибудь из наших иностранных гостей, ну, тех, что купить нас хотят, а ты вот так сидишь, как рабочий простой. Так испугаются, а еще чего – от сделки откажутся.
– Это