больше не вернется таким ярким и воодушевленным.
А мне кажется, нелепо не менять темп своих порывов – они могут быть то восторженными и быстрыми, то медленными и неспешными, но в них не должно теряться то изначальное, исконное зернышко, от которого зависит счастье наших душ. Потому что оно – счастье – хоть и абстрактное понятие, но зачастую крепко связано с анализом нашего восприятия.
– Ты… как всегда, такая сексуальная… – до меня доносился приятный тембр Антона.
Он приподнял мою юбку школьницы, и его умелые руки подкрались к моему белью, он вновь и вновь, почти безостановочно сминал пальцами прозрачную ткань, а потом, словно не желая унять свое нетерпение, его руки зашарили, слегка возбужденно надавив на мою промежность. Возбуждение непреодолимо нарастало, мне так хотелось схватить мужа за брюки, но он не давал.
– Я старше тебя, не забывай об этом! – одновременно ласково и твердо напомнил он.
– Но! А… я… думала, что все будет более предсказуемо, мой старшеклассник.
Ничего не ответив, Антон поцелуями заставил меня замолчать, но в этот раз они были не нежными, еле ощутимыми, как тонкие крылья бабочки, а буйными, дикими, порывистыми, как средиземный необузданный вихрь. Его руки вновь безотрывно зашарили под моей юбкой, а затем его взор быстро скользнул и, заметив молнию, он расстегнул ее одним движением, и юбка упала на пол, словно подстреленная птица.
Сейчас глаза Антона созерцали мои стройные ноги.
– Они так прекрасны, – промолвил мой любимый и, немного задержав на мне взор, поднял одну ногу и начал ее целовать, поднимаясь вверх от ступни.
Он вновь поменял темп и вернул первоначальную нежность и неспешность. Его рука держала мою ногу, и он не спеша, как будто пытался вобрать в себя весь этот момент, целовал и целовал – мягко, еле ощутимо, как дуновенье ветерка.
– Не надо, прошу тебя.
– Почему, моя школьница? – непонимающе спросил мой старшеклассник и продолжил делать то же самое с другой ногой.
– Потому что тебя посадят, – вырвалось вдруг из меня, и я захихикала.
– Кто меня посадит?
– Директор школы расскажет полиции, – проговорила я, будто в игре.
– Мне все равно.
– Даже если выгонят? – спросила я, нетерпеливо ожидая ответа. – И тогда ты никогда не сможешь закончить школу с золотой медалью и МГУ с любимой физикой тебе никогда не засветит, – захихикала я.
– Я же сказал, мне все равно.
– Не могу поверить! Даже на физику тебе все равно?! – продолжала я веселиться.
– Достаточно, – чуть ли не резко произнес он. – Какая красивая школьная блузка с рюшами! – он увидел валяющуюся на полу блузку. – Надень ее снова!
И как послушная школьница, я это сделала.
– А сейчас иди ко мне, – Антон нетерпеливо вновь притянул меня к себе.
И его руки стали расстегивать пуговицы моей школьной блузки. При расстегивании каждой пуговицы он слегка приоткрывал мои плечи и самоотверженно целовал их – то еле дотрагиваясь,