материального базиса сознательных и бессознательных процессов человеческой психики.
То, о чем я сейчас собираюсь написать, возможно, достойно восклицания чеховского отставного урядника Войска Донского Василия Семи-Булатова: «…Вы сочинили и напечатали… что будто бы на самом величайшем светиле, на Солнце, есть черные пятнышки. Этого не может быть потому, что этого не может быть никогда» (Чехов А. П., Письма к ученому соседу. Соч., М. 1954 г., Т. 1, с. 71).
И я, также как и директор НИИ мозга АМН СССР академик Н. П. Бехтерева (на нее я буду ссылаться еще много раз), попытаюсь осторожно вторгнуться в запределы современной науки – науки об истоках сознания. Вот что писала по этому поводу Н. П. Бехтерева: «Я знаю, как опасно двинуться в это Зазеркалье. Я знаю, как спокойно оставаться на широкой дороге науки, как повышается в этом случае индекс цитирования и как снижается опасность неприятностей в виде разгромной уничтожающей критики иногда с непредвиденными угрозами… Ученый не имеет права отвергать факты (если он ученый!) только потому, что они не вписываются в догму, „мировоззрение“» (87, с. 19).
Чтобы избавить себя от критики марксистско-ленинских ортодоксов, стоящих на страже постулата о первичности материи и вторичности сознания, сошлюсь еще раз на высказывание основоположника: «…и мысли, их источник и их природа точно такая же реальная материя и столь же заслуживающий изучения материал, как и все иное» (Ленин В. И. Философские тетради. М., Политиздат, 1990, с. 640).
Итак, какие же они, истоки сознания?
2. Эйдосы, магнетический флюид, лептонный газ – миф или материя?
Человек – самое непостижимое для себя творение природы, ибо ему трудно уразуметь, что такое материальное тело, еще труднее – что такое дух, и уж совсем непонятно, как материальное тело может соединиться с духом.
Утверждение о том, что мысль, сознание имеют в своей основе материальный базис, приходила в голову не только В. И. Ленину. Еще Платон полагал, что мир идей (эйдосов) столь же реален, как и мир объектов, – и даже более реален, чем мир объектов. «Объекты, – говорил Платон, – представляют собой лишь тени идей. Мы в своем человеческом состоянии подобны узникам, закованным в пещере спиной к выходу и свету. Наблюдая тени на стене пещеры, отбрасываемые существами и объектами, проходящими мимо входа, мы думаем, что это и есть реальность, не задаваясь вопросом о том, откуда же берутся тени, не догадываясь, что их источник находится у нас за спиной» (88, с. 39).
Это умозрительное заключение Платона нашло свое физическое объяснение только в 70-80-х гг. XX в. До этого же почти 2 тысячи лет представление о материальности сознания наукой не признавалось и сбрасывалось в пропасть оккультизма.
Так же случилось и с А. Месмером, разработавшим теорию всепроникающего «магнетического флюида», при помощи которого можно лечить различные душевные и телесные недуги. Но комиссия, созданная по приказу Людовика XVI, который и сам был пациентом Месмера, куда входили корифеи науки того времени – Лавуазье, Франклин,