и забвенье равны.
«Старый тополь первый встретил…»
Старый тополь первый встретил,
Расшумелся мне в ответ.
Ты узнал меня, приветил
Через тридцать с лишним лет.
Это старое селенье
С белым храмом у реки
Бережёт мои волненья
Давней радостной тоски.
В этом времени забытом
Я один ещё живу
В мире радостном, сокрытом,
Безответном наяву…
Незнакомые мне дети
Молча смотрят на меня.
Был и я на белом свете
Неразумное дитя.
И не знал пути-дороги,
И не ведал ничего
Кроме маминой тревоги,
Кроме счастья своего.
Жизнь развеется в безмерный
Мир беззлобно и легко.
Только тополь вспомнит верный
Всех, ушедших далеко…
«На окраине дали далёкой…»
На окраине дали далёкой
Нас настигла дождливая мгла.
Позабытая Богом дорога
К деревушке пустой привела.
– Что-то здесь ночевать неохота,
Да, видать, не минуешь судьбы, —
Молвил брат, постучавшись в ворота
Самой крайней угрюмой избы.
Мрак оконный стоит непробудно,
Ни собачьего лая в ответ.
Кто войдёт – тот хозяином будет,
Хочешь – на ночь, а хочешь – навек.
Мы холодную печь растопили,
И на печь улеглись ночевать.
Но домашние тени бродили,
Начиная о жизни мечтать.
А в печи всё сильней разгоралось,
Всё теплей становилось в избе.
Нам на миг иль навек задремалось;
Непогода шумела во тьме.
То ли въявь, то ль со страху приснилось —
Из трубы полыхнуло огнём!
Вся по брёвнам изба раскатилась,
И вокруг загудел космодром!
И на русской печи, как с горящим мотором,
Понеслись мы, не зная судьбы,
И трещит наша печь, и ревёт, и гудит
над простором!
Только дым, только искры летят из трубы.
«Ветер дул. Осины на погосте…»
Ветер дул. Осины на погосте
Трепетали в счастье молодом.
Что сказать? В село пришли мы, гости,
А родня заснула вечным сном.
Ветер дул. Сияя над погостом
Грозовая высилась гряда.
Здесь в холме покоятся лишь кости.
Где та жизнь? Отстала навсегда.
Ветер сник. К далёким перелескам
Отошла небесная гряда.
Где та жизнь в её покорном блеске!
Где та жизнь? Замолкла навсегда.
Что желать? О чём молиться Богу?
Полон мир несбывшейся любви.
Не зовите в долгую дорогу.
Никого не вижу впереди.
Только здесь могильные перины
Будут ждать покоя моего.
Слышу, слышу в радости незримой
Голоса, отставших далеко.
Только