а?! Никто ни слова не сказал. Ни меч ни обнажил. Не сыпанул отравы… Даже не посмотрел косо!
Ну какие сволочи эти инквизиторы!
Почему именно сейчас притихли? Может что готовят нехорошее? Бдительность мою усыпляют, а потом ка-ак выдадут! Только вот пока они готовят, я сама засну…
Придется брать дело в свои хрупкие ведьминские пальчики.
Безмятежно улыбаясь, я подхватила из пустующей аудитории чернильницу. Забралась на каменный уступ, установила ее на одной из балок, что прочерчивали потолки в коридоре. Затем по двору прогулялась, якобы с интересом рассматривая тренирующихся инквизиторов. А то, что время от времени к кострам подходила…
Так ведьма и пламя – с точки зрения некоторых – чуть ли не сладкая парочка.
И снова вернулась в Академию.
Шла значит я, шла по широкому коридору, книжку себе спокойно читала. О будущем инквизиторов думала… пресветлом конечно! Как вдруг… На меня! Сверху! Явно заготовленная! Чернильница упала!
И тушь черная немедля растеклась по волосам и лицу, испачкала черное платье… ну ладно, не видно, но испачкала же! Чуть глаза не выела! Да что творится-то! Да как ректор позволяет такие издевательства над подвластной ему территории!
С такими словами я и ворвалась в кабинет ректора… точнее, в кабинет секретаря ректора.
У вскочившего из-за своего стола секретаря, который попытался то ли остановить меня, то ли сказать что-то, не было ни единого шанса.
Перед разъяренной ведьмой – даже если она эту ярость в себе воспитала самостоятельно – ни у кого не было шансов.
Нас и ловили-то исключительно потому, что загоняли толпой.
Дверь уже в ректорский кабинет я распахнула почти что ногой. И эффектно ворвалась к Его Светлейшеству. А тот, видимо, услышав крики, не менее эффектно появился… с противоположной стороны. В проеме другой комнаты, а может ванной – неужто и такие в кабинетах академий водятся? Растрепанный, босиком и в одних…
А-аа, так вот что в столице подразумевается под кальсонами!
Ох.
Получается, кальсоны – это тонкая мягкая ткань, плотно прилегающая ко всем… мышцам. И я хоть и ведьма, и инквизиторов знаю, как облупленных, но к таким подробностям ковен меня не готовил.
Только ведьмы взгляда не отводят! Разве что отводом взглядов балуются иногда…
Теперь я смотрю исключительно выше пояса. Изучаю плоский и твердый на вид мужской живот. Широкую грудь, почти без волос, но с застарелыми полосками шрамов и свежими синяками. Руки с буграми мышц, шею, на которой кадык дергается. Вверх-вниз. В одежде Его Светлейшество как-то не так мощно смотрелось. И не так свежо… Кожа влажная, после омовения, наверное. И капелька воды по груди стекает, сверкая…
А побриться не успел. На напряженно стиснутой челюсти – легкая щетина. И прилипшая к щеке прядь волос. Глаза, бешено сверкающие… Сверкающие бешенством, точнее.
Лучше не смотреть. Лучше на плотно поджатые губы или на вот эти широкие плечи и грудь смотреть…
Внезапно до меня доходит, что я делаю. Я! Потомственная