взошли рубиновые звезды,
Нескромные красавицы мои,
Как винограда налитые грозди,
Созревшие для счастья и любви.
А там миров игольчатые глазки,
Я чувствую, ощупывают нас.
«Вдовы» паучьей41 сладостные ласки…
А пауку за них – топор и казнь42.
От тьмы земной – к космическому свету.
Молюсь на знак я Южного Креста.
Нам кажет путь к заветному вертепу43
Рождественская царская звезда44.
И он явился из глубин Вселенной,
Рожденный в хлеве скотском на трухе45,
Напомнить нам, что может быть нетленной
И наша жизнь, зачатая в грехе.
«О, монголоидная кровь!..»
О, монголоидная кровь!
Во мне ты взбунтовалась вновь.
Кривою саблей проложила ты
В моем лице угрюмые черты.
Судьба
И всюду страсти роковые,
И от судеб защиты нет.
Да разве можно жить, не ведая стыда?
Иль, может быть, на то и есть судьба:
Она не спрашивает нас, какими быть,
Кого нам ненавидеть, а кого любить.
Диктует нам всевластно свой закон,
Как всходит солнце, раздаётся гром,
Как молния блеснёт над горизонтом…
Чью роль играть нам: ангела иль чёрта.
Всесилен человек! Он может все!
Откуда же тогда на свете зло?
Порок гуляет по планете, словно ветер,
И все заражены им: взрослые и дети.
Не стану продолжать, и так все ясно:
Жизнь ангела и чёрта не напрасна.
Да только не дано нам знать —
Чью роль нам предстоит играть.
Березка
Пёстренький халатик
На себя накинув,
Ты стоишь у хаты
С инвалидом – тыном46.
Ветер дуновеньем
Нежно косы треплет,
Да по веткам тенью
Белка скачет нервно.
Ты стоишь у хаты,
Вся в девичьих грёзах47.
Отчего ж украдкой
Смахиваешь слёзы?
С затаённой грустью,
Ветру лишь внимая…
Где ж сердечный друг твой,
Милая, родная?
Жаль, тебе не виден
Клёнов, буков ряд.
Женихов завидных,
Что в лесу стоят.
Статны и нарядны —
Целый взвод ребят.
Им там, как в казарме,
Грустно без девчат.
Только вот судьбина
(Ты ведь дочь России)
Даст тебе, родимой,
Жить легко, счастливо?
Ты роскошна летом,
И весною тоже.
Но зимой – раздета —
Всё же мне дороже.
Веточки, как змейки,
В трепете бессильном.
Не сдаешься