беспокойны,
А прожорливы, прям жуть,
Ласточата непристойно
Только знают, что и жрут.
Им пером покрыться надо,
Крылья вырасти должны,
Чтоб осенней глухоманью
С глаз исчезнуть до весны.
За горами, за лесами,
Над морями и степями —
Будут, верю, вместе с нами
В азиатской древней Мьянме66.
А весною – тут как тут —
Снова с нами – гнёзда вьют.
Озабочены чрезмерно —
Все работают отменно.
Жизнь, бесспорно, – воля божья,
Но скажу без спеси ложной:
Люди, птицы и зверьё —
Каждый миг творят ее.
Все задумано прекрасно:
Исполнители отважны,
Солнце светит, воздух чист,
Каждой клеточкой лучист.
В кратком миге, друг мой, вечность.
В дар нам Богом жизнь дана,
Чтобы каждый человечно
Всю испил её до дна.
Мне под Каменкою-лесом,
Мир открылся – дар чудесный.
На него взглянул без шор.
Всем, что видел – восхищён.
В этом, в этом наша суть.
Прогони скорее грусть.
Ты увидишь: мир прекрасен.
В наших мыслях он несчастен.
Как занозу вырви жало,
Чтоб тебя не отравляла
Мысль, что плохо все кругом.
Ты гони её дубьем.
Жизнь тогда преобразится…
Вопреки и несмотря,
Человеком или птицей —
Проживешь её не зря.
Там, под Каменкою-лесом,
Я распахнут свету дня.
Где же черти? Где же бесы?
Ба! Покинули меня.
Наши черти, наши бесы —
Все боятся, как огня,
Полнокровной жизни дня.
Парень заводской
Здоровый нищий счастливее больного царя.
Мне проторочили мозги
О сложности людской.
А я люблю покой и сны.
Я – парень заводской.
Мне подают, как винегрет,
Мудреные теории.
Крестьянский сын: люблю обед,
Богатые калории.
Мне прожужжали уши все:
Сознательность хромает.
А я – проказник – по весне —
Любовь преград не знает.
Не мудрый я пророк, не дед —
Навеяли мечты —
Что жизни в общем сложной нет,
Когда здоров и молод ты.
Задор
И что пишу я, то хочу —
Была, чтоб это правда.
Я на лихом коне скачу
В таинственное завтра.
Мой конь – не вещая Каурка,
Не Александра – Буцефал.
Но я весенним гулким утром
В два счета всех их обскакал
Одиночество
Проем окна передо мной,
Переплетенный рамою.
А я сижу – один с собой,
С своей душевной раною.
Так