решения. Поэтому пришлось подчиниться. Смутное беспокойство, несколько притупившееся со временем, вновь охватило советника. Наступал роковой час. Король должен был встретиться с таинственной принцессой, которую и сам Кромвель видел только издалека, да и то под плотной вуалью и одетой в безобразного покроя платье…
Небольшой отряд, возглавляемый грузным человеком, во весь опор несся по размытой дороге. Лошади то и дело спотыкались, но всадники и не думали снижать скорость. Никто и ничто не могло задержать кавалькаду из девяти человек, ибо так решил король, невзирая на открытую рану в ноге и постоянную боль, мчавшийся к заветной цели. Невыдержанного и сумасбродного короля дерзкий характер заставлял постоянно совершать необдуманные поступки. Некоторые из них были на благо Англии, но многие приводили к катастрофическим последствиям. Так, например, нежелание Папы Римского признать брак Генриха с Екатериной Арагонской недействительным привело к тому, что английский король объявил английскую церковь независимой от римской курии. Начались гонения на католических священников и монахов; естественно, не обошлось без многочисленных жертв. Начавшаяся с недовольства короля Папой Римским, эпоха Реформации в Англии принесла монархии абсолютизм и полностью подчинила английскую церковь воле короля. Но столь необдуманные поступки были свойственны Генриху только тогда, когда дело касалось женщин. В политике и в делах государства король был более осмотрителен и расчетлив. Его природный ум, железная хватка, умение делать правильные выводы в любой ситуации и прозорливо выбирать себе советников превратили Англию в одну из самых могущественных держав того времени. Он был настоящим правителем эпохи Возрождения: самоуверенным, бесстрашным и прекрасно образованным. Генрих хорошо разбирался не только в дипломатии: он знал иностранные языки, недурно играл на лютне и арфе, был сведущ в медицине. При этом обладал недюжинной силой: никто в Англии не натягивал тетиву лука с такой мощью, как это делал Генрих; более того, редко когда смельчак, не побоявшийся бросить вызов королю, уезжал с поединка самостоятельно. Но женщины были слабой стороной влюбчивого короля, его неугомонная натура требовала все новых и новых побед. Но не только распущенность короля заставляла его искать новых любовных приключений (кстати, общество и церковь, как и во все времена, не поощряли и не одобряли безнравственность и неразборчивость в любви, но и не считали это чем‑то особенным). С одной стороны, душа Генриха требовала романтики и пикантных развлечений, но с другой стороны, вопрос о престолонаследии, как дамоклов меч, висел над его головой и не давал покоя. Тучному немолодому вдовцу, сохранившему, правда, еще былую привлекательность, нужна была королева, способная стать не только женой, матерью его наследника, но и изощренной любовницей. Поэтому, не дождавшись официального представления немецкой принцессы ко двору, Генрих, превозмогая неотступную боль, помчался навстречу своей судьбе, желая поскорее увидеть ту, кто должна была воплотить