желаю, а уж вы меня не выдайте, особливо барыне не говорите.
– Нет, нет. Говори, не бойся.
– Вот как все вышло. В трактире напротив служит лакей, который мне больно приглянулся. Уж очень он красив собой, да и нарядный такой, настоящий франчик, к тому же он мой земляк. У него, знаете, восемьсот рублей в сберегательной кассе прикоплено, да дома землицы порядочно есть. Зовут его Викентием Маковкиным. Задумала я за него замуж выйти, а он, мошенник, за всеми что ни на есть кругом ухаживает, особенно за горничной сенатора, что вот в том доме проживает. Такое это было для меня огорчение, что и сказать не могу. Была я как-то раз у кумы, городовихи, и сказала ей про свое горе. А Аксиньюшка-то мне, значит, и говорит: «Будь покойна, ты за него, своего Викентия, замуж выйдешь, я только тебя к одной женщине свожу. Она бо-о-ольшую силу имеет: пропажу и краденое сыскивает, ссорит, мирит, привороты делает и может всякого жениться заставить, а то кого угодно и на тот свет тоже отправить может, да так, что никому и невдомек будет. Вот этой ночкой побываем у нее, и дело будет в шляпе. Конечно, она не для всякого будет колдовать, потому полиции опасается; ну а со мной да с мужем моим она дружит…»
– И ты была там?
– Да, да. Живет она у Волкова кладбища, и жутко же там, особливо в полночь… А что она делает – тоже до ужаса страшно, а только помогает это. Одним словом, когда она все, что следует, сделала, дала мне бутылку с водой и говорит: «Завтра, мол, сама вскипяти воду, а не более как через двое суток он придет и тебя замуж просить будет». Сделала я это, как она сказала, и что вы думаете? В тот же день, вечером, пришел это сюда Викентий, принес мешок с апельсинами и конфетами, да и замуж стал за себя просить, потому уж очень он меня полюбил. Недели две, значит, как мы жених и невеста, а после Нового года и свадьбу сыграем.
Кира слушала ее с недоверием, но в то же время удивлена была до глубины души.
– Да ведь это может быть простой случай, а Викентий и так бы на тебе женился.
– Нет, он и не думал про то. А только женщина, которая силу над упокойниками имеет, может, значит, и живыми распоряжаться.
– Подумай, что ты городишь! Ну какую силу она может иметь над покойниками?!
– А она, видите ли, ловит души ихние и замыкает их в большие бутылки, а эти бутылки особенные, она их на фабрике заказывает.
Кира громко рассмеялась.
– Не смейся, барышня, – горячо затараторила Настя. – Аксиньюшка божилась, что самолично видела бутылки с душами у старухи в погребе. Как кого хоронят, его душенька выходит это из могилы, а колдунья, значит, сейчас ее и ловит. Потому-то она у самого кладбища живает.
Кира не возражала и задумалась. Любопытство ее было возбуждено. Во всяком случае, интересно посмотреть на такую колдунью. Если даже она и не ловит души умерших – Кира чуть было снова не расхохоталась, – то, может быть, все-таки поможет ей какими-нибудь средствами. Не раз уж она слышала про любовные напитки. Кира находилась в эту минуту в таком именно настроении духа, когда человек, не будучи в силах противиться искушению, бывает особенно податлив на все дурное.
Кире