ненавистью устремились на Тала Хаджуса. Это был Тарс Таркас, и я мог прочесть его мысли, как в открытой книге, по непритворному отвращению, отражавшемуся на его лице. Он думал о другой женщине, которая сорок лет тому назад стояла здесь. Сумей я в этот момент сказать одно слово ему на ухо – и с царствованием Тала Хаджуса было бы покончено; но он удалился, не зная, что оставляет свою собственную дочь на милость самого ненавистного для него существа. Тал Хаджус встал, и я, испуганный, предвидя его намерения, поспешил к спиральному проходу, который шел с нижних этажей. Никто не помешал мне, я добрался незамеченным до большой двери, ведущей в зал. Я скрылся в тени той самой колонны, где только что стоял Тарс Таркас. Тал Хаджус говорил:
– Принцесса Гелиума, я мог бы потребовать огромный выкуп от вашего народа, с тем чтобы вернуть вас целой и невредимой, но я тысячу раз предпочту удовольствие наблюдать, как ваше прекрасное лицо исказится в агонии; обещаю вам, что пытка будет длиться долго. Десять дней этого наслаждения было бы слишком мало, чтобы выказать всю любовь, которую я питаю к вашей расе. Ужасы вашей смерти будут тревожить сны красных людей всех будущих поколений, они станут бояться ночных теней после отцовских рассказов о страшной мести зеленых людей, о силе, мощи, ненависти и жестокости Тала Хаджуса. Но перед тем, как начнется пытка, вы на один краткий час станете моею, и весть об этом дойдет до Тардоса Мориса, джеддака Гелиума, вашего деда – пусть он катается по земле в отчаянии. Завтра пытка начнется. Сегодня ночью ты принадлежишь Талу Хаджусу. Идем!
Он спрыгнул с трона и грубо схватил ее за руку, но едва он дотронулся до нее, как я оказался между ними. Мой кинжал, острый и блестящий, был в правой руке; я мог бы сию секунду вонзить его в эту мерзкую плоть, прежде чем Тал Хаджус успел бы осознать это. Но я вспомнил о Тарсе Таркасе: при всем своем гневе я не мог украсть у него сладостный миг отмщения, надеждой на который он жил все эти долгие годы. Я ударил Тала Хаджуса кулаком прямо в челюсть. Он свалился на пол без крика, как мертвый.
Я молча схватил Дею за руку, жестом указал Соле следовать за нами и бесшумно прокрался из этой комнаты в верхний этаж. Незамеченные, мы достигли заднего окна, и я спустил женщин на землю. Легко соскользнув вслед за ними, я быстро провел их вдоль двора, все время оставаясь в тени зданий, и так мы вернулись на тот самый путь, которым я так недавно попал сюда с окраины города.
Наконец мы добрались до моих тотов; они стояли там же, где я их оставил. Взнуздав их, мы торопливо вышли на улицу. Я усадил Солу на одного тота, сам вскочил на другого, а Дею поместил позади себя, и мы выехали из города тарков.
Вместо окружной дороги, ведущей на северо-запад к ближайшему каналу, мы повернули на северо-восток и пустились через мшистую пустыню, где на расстоянии опасных и утомительных миль протекала другая водная артерия, ведущая в Гелиум.
Мы не перемолвились друг с другом ни словом, пока город не остался далеко позади, но я слышал тихие рыдания Деи Торис, которая