начались немедля —
За ближним углом.
Один мальчишка-дрозд одолжил ему велик,
Добавив: На нём ощущаешь себя орлом.
Пернатор улыбнулся,
Но не сказал, кто он есть.
Он увидел: весь этот мир – all inclusive,
И теперь он здесь.
Дорога петляла между тюльпанов,
Кузнечики прыгали так, что в глазах – рябь.
Пернатор складывал из запахов икебану,
Повторяя: Теперь я – не раб.
Прежде мнилось: если на самой вершине,
То… Господи, какая же это всё чепуха!
Куда же мы вечно спешили?
И на что нам эти верха?..
…Увы, но Пернатор пока в тронном зале.
И всё это – сон,
Фантомные боли в крылах.
Но когда-нибудь он
Выйдет в одно из окон,
Чтоб ехать без всяких препон,
Без путей – напрямик.
В лучах
И в полях земляник…
О, когда бы вы знали,
Как хочется ве`лик тому, кто вели`к.
Колыбельная
Баю-баюшки-баю!
Колыбельную пою.
Даже серенький сверчок
Спать ложится – и молчок.
Спят шипастые ерши,
Спят шипучие ужи,
Спят бараны и вараны,
Спят метели и бураны,
Пеликаны и моржи.
Спи и ты, а рано утром
Небо брызнет перламутром.
И из тёмного угла,
Из-под стула и стола
Выйдут тени, тьма и мгла.
И помчат за ночью следом
В те края, где всё без света.
Люди глянут во дворы,
А кругом миры, миры!
И везде светло-светло!
Значит, солнышко взошло.
Погнутый динарий
Однажды ездил я на Крит,
И там рыбак, плетущий сетку,
Продал мне маленьких харибд,
Сказав, что звери эти редки.
И так милы, что нет и слов.
Да, чуть похожи на ослов,
И пятаки у них свинячьи…
Но зверь – отличный птицелов.
А что шипы… так он их прячет!
И я, уверовав в добро,
Узрев улыбку чудных тварей,
Отдал (рыбак глядел хитро)
Последний погнутый динарий.
И – в путь! К отеческим дымам…
К лесам, лугам, ручьям и пашням,
Где зелен шум и красен гам,
Туда – где всё родней и краше…
…С тех пор прошли года-года,
Свет застилала лебеда,
И радость тоже мимоходом
Порой мелькала в эти годы.
Вовсю росли мои питомцы,
Питаясь лучиками солнца.
А тот из них, что самый милый,
На самом деле вышел сциллой.
Точнее, вышла. Как же ей
От женихов теперь отбиться?
Осанкой – подлинно царица,
Во взоре – то летают птицы,
А то – пылает жар огней.
Я б посоветовал молиться
Тому, кто зло пошутит с ней.
А два харибдика моих —
О, то – надежда и опора!
Один из них