меня! Че пялитесь, спрашиваю!..
Он попытался усмехнуться, но красное от гнева лицо исказила отвратительная гримаса. Бешеные глаза выискивали говорившего, пронзая каждого бомжа насквозь.
– Ну, кто там базарил? Выходи! Иди сюда… И забери то, что считаешь своим…
С глухим ропотом кучка бродяг колыхнулась и медленно расступилась. Навстречу Антону на полшага вперед выступил щупленький старичок лет шестидесяти. Правая рука его опиралась на толстую палку, видимо, служившую ему вместо костыля. Левая, нервно подрагивая и сжимаясь, теребила край толстого синего свитера.
Верзила оценивающе посмотрел на впалую грудь и маленькие руки тщедушного деда и растянул губы в презрительной ухмылке. Небрежно сплюнув сквозь зубы, весело проговорил:
– Это ты, дед, что-то прошамкал? Ну-ка, повтори!
Собравшиеся тихо загудели, сочувственно поглядывая на старика. Тот вытер левой рукой пот со лба и, сощурив глаза, тихим голосом проскрипел:
– Антон, ты украл наши мешки с алюминиевыми банками… – он оглянулся на притихших товарищей в поисках поддержки и продолжил: – Они такие же, как и ты. Но они приложили усилия, чтобы их набрать, а ты нет…
Старик судорожно дернул шеей и сгорбился, опираясь обеими руками на палку. На секунду замер, затем медленно поднял голову и выдохнул:
– То, что украл у нас… надо вернуть…
Антон изобразил на лице непонимание, глаза недобро сверкнули. Сдерживая кипевшую внутри злобу, готовую в любую минуту вырваться, скривил губы в уродливой ухмылке.
– И че?! Ну че ты мне сделаешь? Дашь своей палкой по заднице? – ерничая, осклабился громила, глядя на старика сверху вниз.
– Наверно, нет, – тихо ответил старик. – Я не умею воспитывать взрослых идиотов…
Бомжи охнули и, разом утратив боевой настрой, отшатнулись от деда.
Антон злобно пробормотал что-то невнятное и угрожающе шагнул навстречу.
– Але! Хоттабыч! А ты случайно ничего не попутал? – слова с рычанием прорывались сквозь стиснутые зубы.
Старик оставался на месте, неподвижно застыв в одной позе. Глаза его, превратившиеся в узкие щелки, изредка подрагивали, но внимательно следили за верзилой.
Над полигоном повисла гнетущая тишина, только резкие крики ворон и чаек изредка пронзали безмолвие.
– Ну! – надвинулся на него детина.
Старый бомж немного пригнулся в ожидании удара и произнес внезапно охрипшим, но твердым голосом:
– Отдай, что украл. Люди весь день откапывали это железо, чтоб заработать…
– Чудак ты, дед! Да я тебе и твоим людям такое устрою…
Договорить Антон не успел. Его глаза неожиданно округлились, зрачки сошлись к носу и несколько секунд рассматривали палку бомжа, соображая, насколько глубоко она вошла в кадык…
Затем в голове детины что-то треснуло, в глазах стало темно. Подогнувшиеся ноги уже не могли держать