завтрак, оборачиваюсь на ходу и ловлю взгляд баристы.
– И вам! – бодро отвечаю ему, и тут упираюсь руками во что-то очень твердое…
Понимаю, что поминального завтрака у меня больше нет…
Вот же черт!
Зажмуриваюсь.
Пожалуйста, пусть это будет стена, а не какая-нибудь истеричная девушка. Только не истеричная, богатая девушка…
Открываю глаза, оцениваю ситуацию.
Начищенные до блеска черные туфли, выглаженные строгие брюки.
Слегка облегченно поднимаю взгляд выше.
Радужно обмазанная кремом, в прошлом кипельно-белая рубашка с эмблемой бренда, который подействовал на меня страшнее Роял Грейс.
Подавила желание перекреститься от страха.
Еще выше…
Аккуратная черная борода, грозно раздутые ноздри, огромные и совсем не радужные черные глаза.
Лучше бы истеричка…
Скорбно осознаю, что на собственные поминки у меня совсем ничего не осталось.
– Простите пожалуйста – виновато выдыхаю я.
– Аккуратней надо быть – резко отвечает мужчина, брезгливо оглядывая пятно на своей рубашке.
Смотрит на него так, словно оно не просто размазалось, а еще и противно шевелится.
Затем переводит взгляд на меня. Суровый такой. Злой.
Я, по всей видимости, в его глазах уже размазана и не шевелюсь.
– Руки у тебя. Откуда. Растут вообще – отрывисто и гневно произносит он.
– Ну, извините, правда…
– Извините… Конечно, теперь только извините…
Боже, где моя богатая истеричка, почему он?
– Послушайте, ну я ведь правда не хотела… – уже немного возмущенно пытаюсь оправдаться я.
– А! Ну да, какая умница!
И тут уже я не выдерживаю. Да сколько же можно! Еще бы какой-то бородатый орел в пижонском костюме мне утро не портил.
Умник, тоже мне. Все богатые такие…
Считают, что, если у них деньги есть, значит, можно другими помыкать.
Не выйдет.
– Слушай, хватит портить мне утро, ладно? Я перед тобой извинилась и мне правда очень стыдно, а теперь хватит.
Орел на мгновение оторопел, смерил меня удивленным взглядом.
Кажется, такие как он вообще не в курсе, что женщины умеет говорить что-то кроме «да, конечно».
– Придётся потерпеть, девочка, заслужила – отвечает он.
Молча пытаюсь обойти его, но не получается – мужчина меня просто не пропускает.
Зачем вообще сюда зашла? Знала же, что тут только такие ошиваются.
Устало вздыхаю.
– Давай мне свою рубашку, отстираю и верну в идеальном виде.
Мужчина пренебрежительно приподнимает бровь.
– Не слишком ли большое для тебя удовольствие?
Ах вот, значит, как… Стирать его господскую рубашку – это, значит, удовольствие....
Ну всё. Довёл.
– Да чувствую я, удовольствия – это вообще не по твоей части! – выпалила я на всю кофейню.
– Что ты сказала? – угрожающе медленно переспросил он.
Но я, в отличие от этого мажора, выросла ну суровой улице