Олега.
– Нет. Не жалею. После рождения Насти было бы глупо утверждать обратное.
– Да, разумеется, – он сразу как-то поник, непроизвольно изменившись в голосе. – Ты уж прости. Теперь я буду считать, что основательно переборщил с анкетой.
– Никто же не умер, – где-то в области сердца в одно мгновенье разгорелось пламя. Огненным монстром оно прошлось по груди, выжгло всю душу и растеклось по телу. – И я не в обиде. В конце концов, тот стриптиз был исключительно моим решением.
– Весьма опрометчивым, коли даже сейчас ты продолжаешь ощущать неловкость.
– Скорее фатальным. Ввязавшись в твою игру, я уничтожила возможность выбора. Но дело не в этом. Мною подписан акт, а где гарантии твоего доверия?
Я поперхнулась, несколько раз откашлялась и с возмущением надула щёки. Сама удивившись, что мне хватило наглости так откровенно бросить вызов шефу. И, кажется, он опешил ничуть не меньше, буквально сплюснутый моим напором.
– Так дело в этом? – Олег немного подумал и угрожающе нахмурил брови. – Твоя неловкость вызвана не стыдом, а неимением от меня гарантий?
– Видимо, так. Но ты же сам считаешь, что это не личное, а вопрос доверия.
– И какой выход? Мне тоже нужно раздеться или потребуешь чего-то большего?
Он усмехнулся с такой откровенной наглостью, что я едва не поперхнулась снова. Чего-то большего? Чёрт бы его побрал, и что скрывается за этим большим?!
– Ника, решайся, – твёрдо сказал Олег. – Я готов выполнить одно желание. И будем квиты. По-моему, это максимум, что можно выторговать взамен стриптиза.
Я колебалась. Мне сразу стало понятно, что в словах Хворцева нет ни грамма шутки. Но отвечать с таким пожаром внутри было сомнительной сделкой с совестью.
– Стриптиз за стриптиз, – тихим дрожащим голосом я всё-таки выдавила из себя решение. – Это по-честному. Кстати, если не понял – не в моих правилах претендовать на большее.
– Прямо сейчас? – Олег отнюдь не смутился и вскочил с кресла как голодный хищник. И пусть нас с ним разделяли насколько метров, я ощутила жар его дыхания.
– Да, начинай, – слегка поправив пиджак, я элегантно закинула ногу на ногу. Внизу живота, безжалостная и аморальная, уже вовсю раскручивалась революция.
Мужской стриптиз (как и стриптиз вообще) я никогда не жаловала вниманием. Да что вниманием – этот подвид "искусства" всегда казался мне настоящей дикостью. И вместо восторга и трепетного возбуждения он неизменно повергал в уныние. До отвращения. Хотелось встать и уйти, чтобы иначе распорядиться временем. Вот и теперь, с надеждой вжимаясь в кресло, я ожидала схожего результата.
Но едва Хворцев избавился от часов, внутри как будто переключился тумблер. Мир пошатнулся. Мне стало трудно дышать, и я почувствовала, как вспотели руки. Дикая жажда увидеть этот спектакль заполонила до краёв сознание.
Шеф же, напротив, излучал спокойствие и даже какую-то обидную невозмутимость. Он был как скала – холодным и неприступным, с окаменевшими внутри эмоциями. Ну, разумеется – ведь я простой ассистент,