И душил при виде каждой черной шинели. Замучил вконец. Извозчик чуть живым в конюшню вернулся. Зарылся в сено и остался ночевать.
Утром проснулся, водицы ледяной испил, лошади овса насыпал, вроде отпустило. Стал он сам с собой беседу вести. Рассудил городовых не замечать, будто нет их. Стоит себе черный столбик, ну и пусть. Ему какое дело.
Выехал Пяткин в город, собрав всю храбрость в варежку. Городовых издали примечал, старательно взгляд отводил. И понемногу обвыкся. Двух пассажиров отвез. Третий попался на набережной Фонтанки. Вышел из казенного здания статный господин в распахнутом пальто, приказал на угол Офицерской и Львиного переулка. Согласился на полтинник[14], не торгуясь. Пяткин осмелел, спину распрямил. Выехал на Садовую улицу и вдруг чует: вонью лютой несет. Даже лошаденка головой вертит. Оглянулся, а господин развалился на диванчике и покуривает сигарку мелкого вида, но такую ядреную, что народ шарахается. А ему хоть бы что. Экий занятный господин.
На Офицерскую улицу Пяткин въехал в бодрости. Лошадке прикрикнул, чтобы веселее шла. Но как подъехал, куда было заказано, чуть не обмер от страха. Оказалось, что господин привез к полицейскому дому Казанской части. Вот и конец: сейчас руки скрутят и поведут в тюрьму. Ожидая неминуемого, Пяткин сжался воробушком. Господин приказал обождать, спрыгнул на снег, отчего пролетку шатнуло лодкой на волнах, при этом издал радостный вздох человека, владеющего здоровым телом.
Сдвинув шапку на глаза, Пяткин услышал, как хлопнула входная дверь, а затем радостный крик его пассажира:
– Ага, попался, жулик!
Извозчик накрепко зажмурился. Все, конец…
– Аполлон Григорьевич? Как тут оказались? – услышал он, не разжимая глаз.
– Да вот решил навестить друга, который прячется два месяца…
– Совсем не прячусь.
– Ну конечно! Жульничать не выйдет… Все, беру вас под арест.
– Я не могу.
– Знать не желаю, друг мой! Едем к Палкину[15], у меня пролетка ждет.
– Зачем?
– О боги естественных наук! Что за человек? Угощу поздним завтраком.
– Благодарю, не голоден.
– Двадцать третье декабря, праздник почти наступил. Пора веселиться. Прокутим наши премиальные. На «гуся» получили? Спустим подчистую. Поехали!
– В другой раз.
– Обидеть хотите? Столько не виделись, и вот так встречаете?
– Давайте не сейчас…
– Чем же так заняты?
– Вызвали в Апраксин рынок, там происшествие.
Пяткин услыхал тираду, от которой и лошадь покраснеет. Но страх поубавился: вроде его арестовать не спешат. Может, опять пронесет… Приоткрыв глаза, он оглянулся. Рядом с пассажиром стоял коренастый господин в каракулевой шапке «Рафаэль». Незнакомец глянул так, что извозчик вжал голову в плечи.
Высказав все, что думает про неугомонных чиновников сыска, Лебедев предложил довести до Апраксина. Дождется,