расплылись, как воск на солнце – делай с ними, что хочешь!
– Да ничего, просто назвал парочку античных скульпторов, – признался Лео. – Теперь вот думаю: может, не стоило?
– Ещё как стоило! – рассмеявшись, заверил его бородач. – Молодец, парень!
– Теперь они будут думать, что все местные с пелёнок являются знатоками своей героической истории и искусства! – поддакнул Эрасмос, энергично вытирая полотенцем бокалы.
– А разве это не так? – Лео состроил наивную мину, которая ещё пуще развеселила собеседников.
– Так, так! Приходи вечерком, когда народу побольше, такие истории услышишь – Геракл со своими подвигами в сторонке отдыхает! – Памфилос переглянулся с хозяином заведения, и оба буквально покатились со смеху.
Неопределённо покивав, Лео дождался, пока они утихомирятся, и снова обратился к бородачу:
– Так что насчёт материалов? Мне бы ещё пару листов металлопрофиля и хотя бы полкуба доски. И саморезов, конечно.
– Металл дам, и саморезов дам, – на минутку приняв деловой вид, заявил торговец. – Сходи на склад, мои ребята всё выдадут…
– А пиломатериал?
– Доски будут завтра… нет, послезавтра… Знаешь, приезжай-ка денька через три – точно будут, обещаю!
– И что я без них буду делать три дня?
– Да что хочешь, то и делай! Тебя что, гонит кто? Отдохни, выспись как следует, а то выглядишь неважно: осунулся совсем, сутулишься как старик! – Памфилос покачал головой. – В твои годы я о работе вообще не думал!
– Как будто ты сейчас о ней много думаешь, – вставил Эрасмос, переключаясь с бокалов на ножи и вилки.
– Так я уже своё отработал! Пусть теперь сыновья вкалывают… Кстати, брат, уже почти время обеда, дай-ка мне чего перекусить – а потом глоток кофейку, чтобы в сон так не клонило…
На этом Лео их оставил. Сначала сходил на склад строительных материалов, договорился, что металл возьмёт вместе с досками в следующий раз, затем отправился на рынок и набрал провизии на три дня: овощей, фруктов, неизменного местного сыра фета, свежайшего, ещё тёплого хлеба – всего, что не требовало готовки, и кофе в зёрнах. Там же, в ресторанчике напротив рынка, подкрепился; аппетит, напрочь отсутствовавший после пробуждения, к обеду обычно просыпался, а здесь подавали отличный авголемоно – яично-лимонный суп.
Он уже направлялся обратно на пристань, когда его вдруг окликнули:
– Эй, сынок!
Лео обернулся: его звала пожилая женщина. Она сидела на каменной скамье у калитки, в зыбкой тени деревьев, опираясь на тяжёлую трость – в это время дня, в самую жару, лишь старики, и так уже высушенные здешним солнцем дальше некуда, могли позволить себе оставаться на улице.
Он подошёл и почтительно поздоровался. Имени старухи Лео не знал, однако видел её почти каждый раз, когда являлся на большой остров за покупками: обычно она сидела на этой скамье с приятельницами, такими же сухими, морщинистыми и жилистыми старухами, одетыми во всё