добрых молодцев.
Нищие пели жалобные песни. Убогим не отказывали, и они грузили щедрое подаяние на ручные санки.
Гудел и шумел Город. Звонко ржали кони, мычали коровы, лаяли собаки. За вдетое в нос кольцо поводырь тащил ручного медведя, и зверь ревел грубым жалобным голосом. Скоморохи играли на гудках и трубах. Слепые сказывали сказание:
Жил от древности древнейший Славен!
От того да от Славена,
да от жены его от Белой от Лебеди,
да от сына их, от Волха Всеславного,
повелось племя славное,
славное племя, славянское!
Слава, слава славная!
Замолкли слепые, головы подняли, смотрят в небо белыми бельмами. Желтые пальцы тревожат гусельные струны, гусли вторят голосу, рассказывают:
А внук их Микула,
а прозвищем Селянинович,
учил славян Черные леса валить на огнище,
чтоб было где расселяться,
чтоб было где разгуляться,
роду-племени нашему,
роду-племени славянскому.
Слава, слава славная!
Народ столпился, слушает. Каждое слово знакомое, а слушать хочется, не прискучивает. Верно сказывают слепые, сказывают правильно.
А и научил Микулушка,
а и научил Селянинович,
землю пахать,
да в борозде зерно-семя хоронить,
да растить добрый хлебушко
на потребу рода славного,
на потребу племени славянского.
Слава, слава славная!
Снежок сыплется, сыплется, белит белые головы, а старым – ничего, поют-заливаются, рассказывают:
Нам от дедов сказано,
да от прадедов приказано,
да от пращуров завещано:
жить в роду-племени общинно,
дружить братьями-сестрами,
любить отцами-детями.
Слава, слава славная!
Славная слава славянская!
Над головами людей шныряли воробьи, сороки и вороны, норовя, что бы стащить. Под ногами, не боясь людей, ходили голуби, кормясь невзначай рассыпанными зернами.
От непривычного многолюдства у Тсарга шумело в голове. Он пробирался между возами. Чтобы было удобнее, мерянин надел на голову медвежью шкуру. Бочонок с салом он держал под мышкой. Почуяв близкий запах медведя, лошади настораживались и шумно втягивали воздух вдруг раздувшимися ноздрями.
Тсарг заслышал особый клич и откинул навалившуюся шкуру.
– Эй, молодцы! Эй, удальцы-смельчаки! Кому тесно дома? Кому свой двор надоел? Кому теснота опостылела? Кому тесна старая шуба?
Мерянин подошел к крикунам и слушал, о чем говорят. Сбивалась ватага повольников идти в дальние земли. Часто и охотно снимается новгородская вольница в поисках нового счастья и нового богатства и находит новые обильные угодья.
Тсаргу хорошо на