Но затем черты девицы вновь изменились – на него смотрела дракайна с окровавленной губой, только отростков-змей на голове почему-то не было. Он уже начал осознавать, что все метаморфозы ему всего лишь снятся, но проснуться не выходило. Помня, чем в прошлый раз закончилась их встреча, Сет оттолкнул от себя смертоносное существо со взглядом василиска. Когда она ушла из поля зрения, наконец перешёл в глубокий сон, краем сознания додумав, что в этот раз всё же превратится в камень. И он уже слышал грохот от хоронящих его глыб…
Когда Князь отпустил и оттолкнул от себя Есению, она свалилась на пол, роняя стоявшую рядом с диваном стопку книг. Фолианты рухнули с грохотом, но дамнар не обратил на них внимание. Даже как то-то затих.
Есения уже догадалась, что Князь просто спал, и растирала кожу, где вот-вот должны будут выступить синяки. «И зачем я только полезла? Чуть шею мне не сломал!» – в горле сильно першило от крика, сердце всё ещё колотилось, как бешеное, несмотря на то, что испуг прошёл сразу, как только ей удалось высвободиться. Есении нервно потёрла себе шею, ощущая нарастающую досаду. Чувствовала себя глупо из-за всей ситуации в целом и беспокойно из-за того, что единственное, что пришло ей на ум, чтобы освободиться – это его укусить. Её крика он не слышал, видать, сновидение было сильнее.
Хотелось избавиться от железного привкуса крови. Увы, прополоскать рот было проблематично – никуда не выплюнешь. Хотя бы запить. Есения, мечтая сделать глоток прохладной, чистой водицы, ярко представляла себе её вкус, стараясь мысленно абстрагироваться от осознания того, что у неё во рту чужая кровь. Она торопливо направилась к припасённой заранее воде. Когда пила из кружки, недовольно поглядывала на Князя. Укус на его груди уже исчез, а вот её синякам ещё только предстояло появиться. И заживать им наверняка придётся не одну неделю. Даже немного завидно.
Рассматривать Князя ей было неловко. Она вообще привыкла, что ей нельзя глаза с земли поднимать, тем более на мужчин смотреть. А этот вообще почти всё время был без рубахи. Символы эти на груди очень походили на буквы родного Князю языка. Она запомнила некоторые, когда ещё была в лаборатории.
Несмотря на то что князь перестал в полусне изображать припадочного, беспокойство девушки только усиливалось. Она никак не могла понять, почему. Черты лица князя разгладились, из хищных став умиротворённо-спокойными. Кожа, всегда казавшаяся слишком бледной, сейчас выглядела совсем нездоровой, будто бы посерела. Но с этим ещё можно было как-то смириться. И тут она поняла, что её так сильно беспокоило. Князь не дышал. Совсем.
Осознав это, Есения, чтобы сдержать крик, зажала рот себе рукой.
«Неужто помер?» – из-за этой мысли сознание чуть было не покинуло Есению.
Она успела подумать о том, что теперь её, как последнюю к кем он был рядом, скорее всего, обвинят в его смерти. Есения забыли и про синяки, и про все страхи, касаемо этого существа. Сейчас он просто был человеком, которому несколько мгновений назад было худо,