губы. Соня в последнее время его даже папой не зовет. Сергей настолько холоден к ней, что у меня сердце болит за ребенка. Не о таком муже я когда-то мечтала, даже близко не о таком.
– Папа хотел тебя видеть, он тоже очень скучал по тебе! Он просто устал, маленькая моя.
Выдавливаю из себя улыбку. Не хочу ее пугать и расстраивать. Соня так тянется к Сергею, который под корень просто срезает ее вселенскую любовь.
– Ложись и закрывай глазки. Я сказку тебе расскажу.
Укладываю дочь на диванчик, сверху укрыв курткой, и как раз в этот момент с ужасом слышу стук открываемой двери кабинета своего начальника, а затем вижу и его собственной персоной.
– Это еще что такое?! – басит Айдаров, видя сонную Соню и перепуганную меня. Ой…
***
Сжимаюсь вся в тугой комок. Его тут быть не должно, что он ночью делает в офисе, духов, что ли, вызывает?
– Чей это ребенок?
– Мой.
Окидывает меня строгим взглядом и Соню таким же, а я аромат одеколона его улавливаю. Приятный, мужской, завлекающий, будоражащий каждую клетку.
Айдаров сводит брови, вижу, как напрягаются его широкие плечи. Кажется, это не к добру.
– Что твой ребенок делает в моем офисе?
– У нас ситуация случилась… Егор Григорьевич, можно мы здесь переночуем? Всего одну ночь! Пожалуйста.
Голос почему-то садится, ведь с каждым словом глаза моего босса темнеют, становясь оттенка осенней грозы.
За время работы здесь я видела Айдарова только несколько раз, и то когда он меня просил сделать кофе или назначить встречу. В остальных случаях этот мужчина проносился мимо меня, точно бешеный ураган.
Сглатываю. Сердце почему-то начинает стучать быстрее. Мне как-то неловко становится. Айдаров одет в дорогущий костюм, а я стою перед ним в куртке простой, домашней одежде, с каким-то хвостиком сзади и явно красными от слез глазами.
– Так можно?
– Что можно?
– Остаться здесь на одну ночь?
– Нет, – чеканит строго, и лучик ко мне прижимается, опасливо смотря на Айдарова.
– Мамочка…
Соня поднимается на диване и тянется ко мне ручками, видя незнакомого дядю, а я не знаю, как его еще упросить, чтобы мы здесь остались.
– Егор Григорьевич, пожалуйста! Мы будем очень тихо. Я обещаю, никто даже не увидит. Соня очень спокойная девочка, мы будем тихонько сидеть.
– Я же сказал, нет! Здесь не гостиница, не приемочный пункт пострадавших и не детский сад. Езжай домой, Лебедева. Живо, – строго чеканит босс, а я глаза опускаю, чтобы он не увидел, что я вот-вот разревусь перед ним, как маленькая девочка.
– Мы не можем сегодня домой вернуться. Мне нужно, чтобы Соня отдохнула. Мне больше некуда идти. Пожалуйста.
– Мам… я спать хочу.
Потирая глазки маленькими ручками, Соня кладет голову мне на грудь, а я как перед казнью стою. Не знаю, что делать. Егор Григорьевич вовек не разрешит тут остаться. О чем только думала, когда сюда ехала с малышкой.
– Бери ребенка, и идите за мной, – поглядывая